Хранитель секретов Борджиа - [34]

– Пожалуйста, не упоминайте при моей супруге ничего из того, о чем мы сейчас говорили, – предупредил Жоан флорентийца. – Мне не хотелось бы, чтобы она еще больше расстроилась.

– Добрый вечер, Никколо, – поздоровалась Анна, и тот ответил ей почтительным поклоном. – Дон Микелетто нам поможет? – озабоченно поинтересовалась она, обращаясь к супругу. Она не стеснялась Никколо: он был в курсе всех ее тревог.

Жоан отрицательно покачал головой.

– Он не в состоянии это сделать. И, помимо всего прочего, Хуан Борджиа приказывает, чтобы я влился в его войско в качестве артиллериста.

– Но вы ведь не пойдете, так?

Жоан ответил ей печальным жестом.

– Если я не пойду, не подчинюсь его приказу, люди скажут, что я предал клан.

– Я боюсь за вашу жизнь, – прошептала Анна.

Он пожал плечами.

– А разве у нас есть выход? Скорее всего, это не самое худшее. В противном случае меня казнят, а если я ударюсь в бега, за все заплатите вы и другие члены нашей семьи.

Анна в отчаянии посмотрела на него. Наступила тягостная пауза.

– Нет, нет, вы не должны вступать в войско, – вмешался Никколо с веселой улыбкой, прерывая таким образом долгое молчание, в которое погрузились супруги.

Жоан посмотрел на друга. Что ему пришло в голову?

– Говорите, – попросил он с надеждой в голосе.

– Синьора Анна вследствие шока, пережитого после нападения на нее на рынке, впала в истерику. – Никколо замолчал и, улыбаясь еще шире, сделал приглашающий жест, чтобы его покровители лучше осознали то, о чем он говорит. – И, как следствие, потеряла ребенка, много крови и находится между жизнью и смертью, поэтому вы должны оставаться с ней рядом, – продолжил Никколо после паузы. – Никто не посмеет заставить вас идти на войну.

Жоан недоверчиво покачал головой.

– Какая замечательная мысль! – сказал он с улыбкой. – Если Папа и уважает что-то, так это семейные ценности. Никто не поставит мне в упрек то, что я останусь рядом с умирающей супругой. И в первую очередь Хуан Борджиа, который прекрасно осведомлен о том, что произошло на рынке.

– Спасибо, Никколо! – воскликнула Анна, подпрыгнув от радости, и бросилась обнимать его.

Жоан с подозрением наблюдал за счастливым выражением лица Никколо, находившегося в объятиях его супруги, но не сказал ни слова. Он сам с радостью бы обнял флорентийца.

Когда он сообщил Микелю Корелье, что его жена находится между жизнью и смертью вследствие аборта, случившегося по причине событий на рыночной площади Кампо деи Фиори, валенсиец выразил удивление и некий скептицизм, но, похоже, в конце концов воспринял эту историю с облегчением.

– Какой-нибудь врач может это подтвердить?

– Знакомая акушерка помогла нам, – сказал Жоан, предварительно организовавший целый спектакль с использованием куриной крови, который акушерка восприняла как положено в обмен на некоторую сумму.

– Герцог Гандийский в данный момент будет вынужден оправдать твое неучастие в военной операции, – задумчиво произнес Микель. – Но только на данный момент.

– Естественно, я даже в мыслях не допускаю возможности присоединиться к войскам, – решительно ответил Жоан. – Ничто в мире не заставит меня оставить ее одну при таких обстоятельствах.

– Понимаю. Я замолвлю за тебя словечко. Нельзя настаивать на том, чтобы человек бросил жену, находящуюся на пороге смерти.

Жоан с трудом заставил себя сохранить печаль на лице и не вздохнуть облегченно, что выдало бы его с головой.

18

Семья Серра счастливо и спокойно отметила Рождество, поскольку Хуан Борджиа находился далеко от города. Известия, приходившие с полей сражений в рамках военной кампании против Орсини, были исключительно положительными: вражеские крепости сдавались одна за другой.

И если эти вести раньше радовали бы Жоана, то в теперешней ситуации этого не происходило. Еще недавно он ощущал себя одним из каталонцев. Но это время миновало. Он ненавидел герцога Гандийского, его людей в черном и даже самого Микеля. Жоан говорил себе, что если по возвращении герцог продолжит преследовать его жену, то он покончит с ним. Естественно, прежде он побеспокоится о безопасности своей семьи, поселив ее там, куда не сможет добраться клан Папы с целью отомстить.

– Мне приказано не возвращаться без вашего ответа, – заявил Жоану посыльный, явившийся в лавку в середине января.

Жоан смотрел на запечатанное сургучом письмо, которое ему только что вручили. Ему даже не надо было открывать его, чтобы узнать, от кого оно: этот юноша, уставший и запачканный грязью после долгого путешествия, прибыл из Браччиано, где находилась крепость семьи Орсини – на берегу озера с тем же названием, – которая в течение длительного времени оказывала сопротивление, несмотря на осаду войск Ватикана.

Жоан достал кинжал из ножен и, отделив печати Микеля Корельи, узнал его почерк.

Мы завязли в трясине, – прочитал он. – Полоса побед и везения закончилась, герцог вне себя от ярости. Ему нужны хорошие артиллеристы для ведения осады, а он получил сведения, что твоя супруга снова пышет здоровьем и ведет дела в лавке. Я приказываю тебе вооружиться, взять лошадь и немедленно явиться сюда, дабы предложить свои услуги герцогу. В противном случае тебе с семьей к моменту возвращения войска лучше оказаться где-нибудь очень далеко от Рима. Посыльный доведет тебя до места