Хранитель персиков - [64]

Пэкстон впала в ступор. Кое-как собравшись с мыслями под его пристальным взглядом, она пролепетала:

— Нет. Нет. Все не так. — Она замотала головой. — Да бог ты мой, Себастиан, люди влюбляются! Влюбляются постоянно и зачастую без взаимности, но ведь сердцу не прикажешь! Так и я — влюбилась в тебя и ничего не смогла с этим поделать. Но я не собиралась показывать тебе своих чувств. Я думала, со временем они пройдут или хоть не-много утихнут, чтобы каждый раз при виде тебя я не умирала от желания. В тот вечер, когда ты пришел меня проведать, я не владела собой — ненавижу это состояние! И я подумала тогда: может быть, если ты так заботишься обо мне, в моих силах пре-вратить твою доброту, твою привязанность ко мне в нечто большее… Согласна, это было эгоистично и неразумно с моей стороны, и я еще раз прошу тебя простить меня за это. Чего еще ты от меня хочешь?

— Присядь, — попросил Себастиан. — Мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Но у меня нет ни одного стула. К тому же сейчас я не готова тебя слушать.

Он приблизился к Пэкстон, взял девушку под руку и подвел к лестнице.

— Садись и дай мне сказать, — произнес он каким-то странным тоном.

Себастиан нервничал. Первый раз за все время их знакомства.

Пэкстон медленно опустилась на ступеньку, положила рядом блокнот и плеер и обхватила руками колени.

Себастиан постоял перед ней в нерешительности, затем принялся ходить взад-вперед.

— Я всегда был отщепенцем, — начал он наконец. — И в кругу семьи, и в школе. Я часто по-долгу засиживался в той забегаловке, лишь бы не встречаться с отцом. Как-то раз в субботу — мне тогда было шестнадцать — часа в три ночи я сидел в дальней кабинке, когда в закусочную вошли какие-то ребята и спросили, как добраться до Эшвилла. Выяснилось, что они возвращались откуда-то из Южной Каролины, с вечеринки, и заблудились. Эти мальчишки были самыми необычными людьми, которых я когда-либо видел: ярко одетые, раскованные, счастливые. Вдруг один из них посмотрел на меня — и в его глазах промелькнуло узна-вание, словно меня-то он и искал. Он подошел к моему столику и начал со мной заигрывать. Вскоре мы сидели уже все вместе: пили кофе, болтали и веселились. И тогда я почувствовал, что передо мной открывается новая дверь — дверь в мир, где я свой. В конце концов мои новые приятели сказали, что им пора домой, иначе им точно влетит от родителей, но, если я захочу их найти, они каждый день тусуются на Пэк-сквер в Эшвилле. Парень, который первым ко мне подошел, Алекс, провел рукой по моим волосам и произнес: «Кто бы мог поду-мать, что в таком захолустье спрятано такое сокровище». — Себастиан покачал головой. — Человек всегда тянется к себе подобным. И в тот раз я, впервые в жизни, встретил подобных себе.

— Это с ними я видела тебя в торговом центре? — спросила Пэкстон.

— Да. А поцеловал меня Алекс. В моей душе тогда творился полный сумбур. Эти ребята стали моими друзьями. Они меня спасли, и в каком-то смыс-ле я любил их всех. И Алекса любил. Но я присоединился к ним лишь потому, что они согласились меня принять, а не потому, что был таким же, как они, — закончил Себастиан, глядя Пэкстон в глаза.

Но она все еще не понимала, что он пытается ей сказать.

— И что это значит?

— Это значит, что я не гей, Пэкс.

Пэкстон обдало горячей волной.

— В колледже я даже ходил к психотерапевту. Видишь ли, я чувствовал себя свободно лишь среди геев, но так продолжаться не могло, ведь сам я геем не был. И я начал встречаться с девушками, пару раз даже влюбился, но ничего путного из этого не вышло. Все они относились ко мне либо как другу, либо как к бедному голубому мальчику, которого они совращают. Это было интересное время, но не могу сказать, что я по нему скучаю. В какой-то момент я просто устал. Никто не вправе принуждать человека оправдываться за свою личную жизнь, а мне приходилось делать это слишком часто. Поэтому лет пять назад я закрыл для себя тему сексуальных отношений. И моя жизнь стала намного проще. Но потом я встретил тебя.

Пэкстон встала. Ее душили слезы, но она дала себе слово не плакать.

— Ты что, издеваешься надо мной, Себастиан? По-твоему, я это заслужила?

Она попыталась уйти, но он схватил ее за руки и повернул к себе.

— Я не издеваюсь, — медленно произнес он, отчеканивая каждое слово.

— Тогда почему ты все это мне рассказываешь?

Руки Себастиана бессильно соскользнули вниз, и она чуть не потеряла равновесие.

— Потому что я люблю тебя. Люблю так, как никого никогда не любил, и я в ужасе, Пэкс. Я не знаю, что мне делать. Когда ты меня поцеловала, у меня земля ушла из-под ног.

Теперь Пэкстон ясно видела страх в его глазах.

— Почему же ты прервал поцелуй?

Себастиан запустил пальцы в волосы:

— Потому что я никак не мог отделаться от убеждения, что секс и хорошие отношения несо-вместимы.

Пэкстон нервно сглотнула:

— А сейчас?

— Мое прошлое — это часть меня, я не могу избавиться от него. Ты — единственная, кого оно не испугало. Я люблю тебя, Пэкстон, и больше всего на свете хочу быть с тобой. Если ты примешь меня.

Точно так же несколько недель назад она стояла перед ним, умоляя о любви, уверенная, что ее желания хватит на них двоих. Пэкстон не стала тратить время на размышления. Она прильнула к Себастиану, обвила руками его шею и впилась губами в его губы. Он прижал девушку к стене, и Пэкстон ударилась о нее головой, но даже не почувствовала боли. Она стянула с него пиджак и начала развязывать галстук. Их руки двигались лихорадочно, сплетаясь, мешая друг другу. Внезапно Пэкстон почувствовала, что теряет опору, и начала опускаться на пол, увлекая Себастиана за собой.