Хранитель ключа - [39]

На перекрестке бабушка продавала пирожки.

Евгений остановился около нее, достал из кармана бумажник:

— А с чем у тебя пирожки, бабушка, с мясом?

— Какое тебе мясо, сыночек. Мясо ноне кусается! С горохом пирожки… Будете?

— С горохом так c горохом. Дайте два…

Расплатившись, Евгений принял пирожки и тут же отдал один Чугункину. Бабушка спрятала купюру и зачастила:

— Оно и хорошо, что с горохом, а не с мясом. Вчерась, говорят мальчик у Купцовых пропал. Кто говорит: рванул на Дон к Корнилову, а кто — что его поймали и на холодец пустили:

— Кого пустили на холодец? — не понял задумчивый Аристархов. — Корнилова?

Но бабушка не стала объяснять. Только махнула рукой и сказала

— Кушайте на здоровье.

Затем широко перекрестила покупателя, будто давая понять, что разговор закончен.

Крестное знамение подействовало: Евгений вздрогнул, посмотрел бабке в глаза. Та отчего-то зарумянилась.

— А скажи-ка, мать, имелась ли у вас в городе нечисть и прочие пережитки царизма?

Старушка кивнула:

— А как же, имелась и имеется! В городе домовые шалят. То муку рассыплют, то в молоко плюнут, да оно и скиснет. Еще, говорят, домовые девок портят, к бабам наведываются. Оно-то, если вдова, то даже хорошо, а так… За городом, оно похуже: водяные, русалки, лешие.

— Ну а как с домовыми борются?

— А зачем с ними бороться? Начнешь драться с ними — они начнут драться с тобой. Конечно, кто иконами все углы завесит… А я так сметаны поставлю за шкаф — он наестся и сидит тихо…

— А вы видали домовых? — встрял Чугункин. — может, их и нет вовсе.

— Ну ведь сметана пропадает! Стало быть, кто-то ее ест! Отчего не домовой?

— Отчего не кош… — начал, было, Чугункин, но почувствовал, как Аристархов толкнул его локтем.

— А вот если… — помялся Евгений. — Если нечистую силу надо непременно изгнать? Что тогда делать?

— Тогда надо батюшку звать, дабы он окропил помещение.

Евгений задумчиво потер подбородок.

— А вот если нечисть позлобнее будет, побольше, то тут и изгонятеля надо посолиднее? Наверное, батюшка местный не справиться? Кого бы позвать еще?

Последний вопрос был задан тихо, будто Евгений размышляет, говорит сам с собой. Однако бабушка со всего размаха влетела в ловушку.

— Это вам надо в Еремовск ехать! Там в Новомихайловской церкви батюшка Никодим служит. Так в его храме благодать исходит! Он-то сам с вами не поедет, а вот может, даст совет или иконку.

— А вы сами там были, что в церкви за благодать-то?

— Сама не была, врать не буду. Желала бы туда съездить, да далече выбираться. Да рассказывают, что там ангелы поют, архангелы промеж молящихся ходят.

— Еремовск, говорите? — переспросил Аристархов. — Какая церковь?

— Новомихайловская! Да вы не сомневайтесь… Там, верно, каждый скажет, где чудотворная церковь стоит! — сказав это, бабушка резко перешла на шепот. — Его даже большевики боятся…

…На том разговор и закончился. Аристархов побрел прочь молча и задумчиво. За ним размашисто шагал Чугункин.

Пару кварталов просто молчали.

Прошлись по набережной. Местная речушка нрав имела такой же тихий как и жизнь в городке. Из-за чего вода застаивалась и первые поселенцы гордого имени реки не придумали, именуя ее меж собой речкой-вонючкой. После, когда город облагородился, русло почистили, сделали уже. В реке появилось некое подобие течения. Но реку по-прежнему именовали Вонючкой — так исторически сложилось.

Наконец, Клим все же не выдержал:

— И что, мы поедем в эту церковь? Где это видано, чтоб большевик шел на поклон к попу! Имейте ввиду, товарищ Аристархов — о вашем космополитизме я извещу кого следует.

— Вы об этом человеке в кабинете нумер «96»? Известите его непременно! А еще спросите: где это видано, чтоб по губернии моталась сотня заговоренных от пуль! Где это видано, чтоб оборотень набрасывался на комиссаров! После ваших слов он наверняка одумается, объявит убитых и раненых обманом зрения, вернет вас писать статейки, а меня — в школу к этим оболтусам!

И нельзя было понять из слов Аристархова: то ли он хочет вернуться в училище к этой рутине, то ли напротив, готов на любое дело, лишь бы из города этого выбраться.

— А вдруг это все происки врагов революции! — не сдавался Клим. — И поп нам не поможет, а поведет в строго противоположную сторону.

— Такой возможности исключать нельзя. — согласился Аристархов. — Но я не вижу другой возможности в этом убедиться… Лишним не будет, хотя тоже думаю, что ни черта не выгорит… Но по другой причине.

— По какой?

— Не может быть, чтоб проблема так просто решалась. Этак бабку послушать — пойди в церковь, поставь свечку, на крайний случай — закажешь службу — и все сложится. Кстати, ты когда-нибудь был в Еремовске?

— Неа. А вы?

— На карте видел. И этот город мне положительно нравится.

— Чем же?

— Тем, что до Еремовска триста верст. Мы туда на перекладных неделю добираться будем. И обратно где-то столько же. Пока ездить будем — глядишь, и изловят вурдалаку или банда заговоренных перемрет от сыпного тифа…

-//-

В кабинете «96» говорить пришлось все же Аристархову. Безымянный хозяин, вопреки ожиданиям Клима, выслушал Евгения внимательно.

И вынес краткий вердикт:

— Согласен. Одобряю. Какие-то сведенья об этой церкви доходили и до меня — так что действуйте.