Хранитель - [16]

Стражник продолжал говорить. Заинтересовавшись, Джилинер положил ладонь на сиреневый шар. В комнату ворвался рев водопада, в который был вплетен рассудительный басок:

- …И мы, приятель, прямо удивляемся: ну чего ты из себя героя корчишь?

- Правда? - перебил его дерзкий звонкий голос. - Ты ожидал, что я закачу глаза и рухну в обморок?

- А мальчик-то не из крестьян! - удивился Джилинер. - Если судить по его речи…

Стражник начал терять терпение.

- Не зли меня, гаденыш! Мне рукой махнуть - и в твоей шкуре шесть новых дырок будет!

- А что ее беречь, шкуру-то мою? Не соболь, не куница…

- Не дури, - посоветовал стражник, с трудом сдерживаясь. - Молод еще помирать. Сдавайся по-хорошему…

- По-хорошему? - В глазах парня плеснулось горькое отчаяние. - Чтоб на всю жизнь в рудник, под землю? Нет, собака ты гончая, живым ты меня не возьмешь, лучше попробуй сам себя за ухо укусить…

- Ну все, - тяжело выдохнул стражник. - Шутки кончились. Или клади меч на землю, или стреляем!

Лицо разбойника вдруг стало серьезным, словно он вспомнил что-то важное.

- А раз шутки кончились, - изменившимся голосом сказал он, - попробую сказать кое-что всерьез. Показал мне как-то учитель одну штуку…

Договорить парень не успел.

Шайса охнул. Его зоркие глаза первым заметили расширяющуюся у ног юноши черную змейку трещины.

Крупный обломок скалы с грохотом съехал в водопад. Разбойник извернулся, как кошка, перепрыгнул было на уцелевший край утеса, но под ногой осыпались камни, и юноша, взмахнув руками, сорвался в клокочущую воду. Потрясенные стражники на безопасном расстоянии вытягивали шеи, стараясь заглянуть в кипящую бездну.

- Смелый парень, - уважительно сказал Шайса.

- Смелый дурак, - уточнил Джилинер. - Заработал смерть без погребального костра.

Шайса зябко передернул лопатками.

- Однако, - задумчиво сказал маг, - пора заставить зеркало вспомнить, кто его хозяин…

Он ласково и легко провел пальцами по деревянной раме, а затем приложил ладони к стеклу. Вокруг зеркала вспыхнуло белое сияние. Изображение исчезло, словно стекло залило молоком.

Джилинер повернул к слуге потрясенное лицо:

- Шайса! Змей ты мой ручной! Знаешь, что это было? Будущее! Мы заглянули в будущее!

- То есть… это как? Разве такое бывает?

Джилинер отвел ладони от стекла и заставил себя успокоиться.

- У моего прадеда было зеркало, которое показывало будущее. Перед смертью он это зеркало разбил. И я его понимаю… Но ты видишь, как возросла моя мощь? Много ли на свете осталось такого, что мне не под силу?

- Мастерство господина потрясает меня. Но… если знать все наперед, нельзя ли изменить будущее?

- Шайса, ты смотришь в самую суть… Прадед утверждал, что можно. Но ему самому это ни разу не удалось.

- А этот разбойник… Почему зеркало показало нам его смерть?

- Хотел бы я это знать… То, что мы увидели, произойдет где-то… где-то в начале Звездопадного месяца.

- Меньше чем через два месяца, - прикинул Шайса. - Может, мне найти это место, отбить парня у стражи и дознаться, с чего он так понравился нашей стекляшке?

Ворон немного подумал.

- Пожалуй, не стоит. У нас большие планы и мало времени… Конечно, любопытно было бы узнать, как судьба этого мальчишки связана с моей судьбой… - Тонкие губы тронула усмешка. - Может быть, этот щенок - мой незаконный сын и зеркало решило, что я ринусь его спасать?

Шайса фыркнул при мысли, что кто-то - хотя бы и безмозглое стекло - может заподозрить его хозяина в подобной чувствительности.

- Нет, - принял решение Джилинер. - Все равно мальчишка погибнет, не успев ни помочь, ни помешать мне. Мы не можем ставить под угрозу великие замыслы, пытаясь изменить будущее ради сомнительной цели. - Узкая кисть сделала небрежный жест, словно смахнула на пол что-то нестоящее. - Кем бы ни был этот парень - о нем можно забыть.

У Шайсы было на этот счет свое мнение, но он не посмел его высказать.

5

Колокол на Драконьей башне королевского дворца гулко ударил три раза. Третий светлый звон - полдень.

Тайверан, столица Великого Грайана, жил привычной жизнью, чопорной и размеренной.

Впрочем, в эти дни столица слегка изменила обычной своей степенности и солидности. Цветущий месяц веселым завоевателем ворвался в тесные, кривые улочки и тут же посрывал с горожан теплые плащи. Солнце высушило последние лужи и разлилось по плоским крышам домов, где в деревянных ящиках рвались вверх перья лука, курчавилась морковь, весело вилась вокруг высоких палочек фасоль. Хозяйки с удовольствием отложили домашние дела, которые все равно до конца никогда не переделаешь, и выбрались наверх (якобы для того, чтобы прополоть и полить рассаду, а на самом деле - позубоскалить и посплетничать, перекликаясь от крыши к крыше).

Даже у старух в эти дни голоса помолодели и летели над городом, как птичий щебет. И веселым чириканьем отвечали им стайки ребятишек, снующих по всем улочкам и залезающих в каждую щель.

Пританцовывая, весна шла по Тайверану - но робко обошла стороной ворота, преграждающие путь к большому каменному дому, что грозной крепостью встал на одной из улиц, выходящих к дворцовой площади.

Казалось, мрачная зима еще простирает над этим домом свою руку. Ни один лучик не смог бы пробиться в окна, наглухо как в Лютом месяце, закрытые ставнями. На каждом из этих тяжелых дубовых щитов был вырезан сокол со сложенными крыльями.