Хранитель древностей - [39]

Он стал осторожно спускаться, держась за кусты.

– Можно бы дальше пройти, – сказал он. – Там лесенка деревянная есть. Не свалитесь?

Через реку от берега до берега была проложена гряда больших камней.

– Пройду, – сказал я и сейчас же чуть не полетел с обрыва, ботинок по каблук ушел в глину.

Где-то вверху бил родник, и по тропинке катилась прозрачная тонкая струйка.

– Тише, тише! – крикнул бригадир. – Тут знаешь как нужно осторожно? Сразу полетишь… Один на прошлой неделе так грохнулся, что в город свезли. Дайте-ка я вас… – Он взял меня под руку. – Из зоопарка приехал, змея ловить. Петли, сети принес, мешок большой брезентовый, чтоб, значит, змея сажать.

«Ага, сам заговорил», – подумал я и спросил:

– Ну и поймал?

– Поймал… В первый день, говорю, увезли еле живого. Потом через неделю приехал уже без мешка и сетей. Полазил-полазил по холмам с аппаратом, а потом заявился в правление, как раз я за председателя оставался, и командировку мне на стол – подписывайте. «Подписать-то, говорю, недолго, товарищ ученый, но со змеем-то, между прочим, как? Где он?» А он по аппарату хлопает. «Здеся, – говорит он. – В кассете, я его сорок раз щелкнул, во всех видах: и как спит, и как воду лакает, и как яблоки ваши лопает». – «Ну а ловить, говорю, кто же будет?» – «А ловить, говорит, специалиста вызывают, я, говорит, не охотник. Мое дело – выяснить, есть он или нет». Ну, вот теперь и вы приехали. Как он там, показывал кому эти снимки или врет?

– Врет, конечно, – ответил я, – змеи яблоки не едят.

– Ну, это уж вы, пожалуйста, не говорите, – поднял ладони бригадир. – Что змей яблоки лопал, это я сам видел.

– А как вы это видели? – спросил я.

– А вот так. Встаю я ведь рано, часов в шесть я уже на ногах. Так вот, встал я и иду к речке с дробовичком, а мне навстречу пастушонок Степка бежит, задохнулся, орет: «Дядя Вань, дядя Вань, идите скорее, там у яблони…» Как он называется-то? Ну, змей-то, как он называется?

– Удав.

– Нет, как-то не так. Он по-научному его как-то. Последнее-то слово – «конструктор», а вот первое имя – короткое, а все из головы вылетает.

– Боа-констриктор? – спросил я.

– Вот-вот, совершенно точно сказали – Бова-конструктор. «Где? – кричу. – Идем!» Добежали мы вон до этого обрыва. Только не с этой стороны, а с другой стороны заходили. Степка мне на крайнюю яблоньку тычет, она на самом-самом обрыве. «Вон-вон, он под ней лежал, теперь снова вниз сполз». А тут видите какой грунт? Каждую весну обвалы. А внизу-то дичь: оскарь, лопухи, дудки! И ни коса их, ни огонь – никакой дьявол не берет. Как железные стоят. Да тут, по правде сказать, и косить-то неспособно. Откос! Чуть не так махнул – и полетел вместе с косой в реку. Так что тут у нас лет пять не кошено и не хожено. Вот тут он и лежал.

– Свернувшись? – спросил я.

– Так точно, свернувшись. Там бугор сухой, глинистый выдавался, так вот он на нем и лежал, видно, отогревался с ночи. Такой черный-черный, только не блестящий, а матовый, как шина. Я Степке говорю: «А ну, отойди!» – да как лупану резаным свинцом. Как он шарахнется, блеснет– и нет его! И все скрозь, скрозь зашумело, задрожало, посыпалось: только что он тут лежал, а смотрю – уже вон где, на другом конце лопухи шевелятся. Весь склон, можно сказать, зашевелился. А ведь это, чтоб не соврать, метров десять, а то и того больше. Я говорю: «Стой, Степка, я пойду посмотрю». Ну где ж тут. Пока спустился, уже на том краю шумят. Признаться, я совсем-то поглубже зайти побоялся – вдруг он где притаился? Послал Степку в правление за людьми. Те прибежали с топорами, с баграми, пожарную бочку привезли – змея из норы выливать, топотят, кричат, смеются. Ну, колхоз, конечно, где ж тут. Все прощупали, нигде его нет, только яблоки откусанные валяются. А дерево с тех пор стало желтеть, сохнуть. Нет, вы не сомневайтесь, он и в самом деле яблоки лопает. В священном писании читали? У вас ведь в музее оно обязательно должно быть. Чем там змей Еву соблазнил, не помните?

– Яблоком, – ответил я и засмеялся.

– А, вот, значит, знаете, – засмеялся и он, – это хорошо, что знаете, сейчас из молодых это никто не знает. Нет, это точно, мы потом все боялись, как бы он нам все яблоки не перетравил.

– Да он же не ядовитый, – сказал я, – он кольцами давит.

В это время бригадир вдруг остановился, оглянулся и приветливо заулыбался. К нам шел высокий, стройный человек, на нем был легкий серый костюм, желтые туфли, голубое мохнатое полотенце он перевесил через плечо.

– Кто такой? – спросил я.

– А вот тот, что купался, – ответил бригадир и крикнул: – Михаил Степанович, что сегодня так скоро?

– Да вот вас увидел, – ответил Михаил Степанович приятным голосом, – побоялся, что без меня за стол сядете. – И он постукал по оттопыренным карманам.

– Умные речи приятно и слышать, – улыбнулся бригадир. – Знаете пословицу: «Садись за стол – гостем будешь, водку поставишь – хозяином будешь». Только вот выпивать-то сейчас мне… – Он опять поглядел на солнце.

– Ничего, у меня охотничья, от нее валерьяновой каплей шибает, – сказал Михаил Степанович.

Голос был молодой, звучный, и лицо у него тоже молодое, розовое. Подойдя, он улыбнулся и протянул мне руку.