Хранитель Чёрной поляны - [12]

– Ладно уж, – сказала бабушка, – Идите на крыльцо. Только куртки наденьте.

Ребят словно ветром сдуло. Через пару минут они встречали деда во дворе. А я на эту идиллию смотрел уже с другого окна, того самого злополучного, через которое утром прыгал. К вечеру баба Маня его закрыла, чтобы комары на свет не летели. И что там внуки рассказывали слышно было плохо, но, наверное, про свои приключения. Егор Гаврилович слушал их, покачивая головой и развешивал под навесом дождевик. Трезор тут же вертелся и тоже качал головой, удивляясь сколько он всего пропустил.

– Шагайте-ка вы в дом, – скомандовал Егор Гаврилович и повёл внуков к крыльцу. Там их встретила Мария Дмитриевна, в руках она держала миску с похлёбкой для Трезора.

– И где же это вас столько носило? – спросила она, отдавая собачий корм деду.

– Расскажу, всё расскажу, потерпите ещё немножко.

Наконец все помыли руки, дедушка переоделся и можно было ужинать. Пока бабушка раздавала вилки, ложки, заваривала чай, дед рассказывал, как они пережидали дождь лесу, а уж потом пошли к облюбованному лебедями болотцу. После дождя тропа туда и вовсе стала очень плохой, и это заметно задержало их в пути. Убедившись, что у лебедей всё в порядке и не обнаружив никаких следов непрошеных гостей, Егор Гаврилович повернул домой. Но тут Трезор приметил что-то в кустах. Оно было большое, пёстрое и вроде не двигалось. Подойдя поближе, дед увидел, что это был воздушный змей. Откуда его туда принесло – не известно, но пришлось выпутывать все хвосты, чтобы это пугало там никого не смущало.

– А куда ты его дел? – спросил Алёша.

– В сторожке бросил. На обратном пути. В другой раз как буду мусор убирать всё вместе сожгу.

– Ой, а можно его не жечь? Мы его себе заберём, починим. Он же не сильно поломался?

– Не сильно.

– Значит можно? – внуки уставились выжидательно на деда.

– Можно, но только следите за ним внимательно. Привязывайте покрепче.

Баба Маня поставила на середину стола большую скворчащую сковородку, полную жаренной картошки с грибами. Вокруг расположила мисочки с соленьями, хлеб и простоквашу. Сбоку пристроила утренние пирожки и колбаски.

– Ну что, герой? – подмигнул дед Никите, – Бери вилку в правую, хлеб в левую. К штурму сковороды готов?

– Готов, – отозвался Никита. Лёшка тоже улыбнулся и присоединился к штурму. Я же находился в резерве и берёг силы для главного. Колбаса и простокваша манили меня. Они стояли по разным углам, и я никак не мог определиться, какой угол мне милее. Наконец я не выдержал и решил развеять свои сомнения опытным путём. Начал я всё же с колбасок. Они стояли на самом краешке и если постараться, то вполне можно подцепить одну за хвостик и стащить. Однако бабушка разгадала мой маневр и передвинула блюдце.

– Ну что тебе неймётся, проказа? – заворчала она – Весь день ешь, ешь, а всё мало!

Я готов был заплакать от досады и несправедливых обвинений, но Мария Дмитриевна уже поднялась и понесла в мой уголок ту самую колбаску, что я себе наметил. Правда прежде, чем мне её отдать, бабушка порезала её на мелкие кусочки, от чего та потеряла сходство с толстенькой упитанной мышкой. Но на вкусовых качествах колбаски, смею заметить, это никак не отразилось.

После ужина дед повёл ребят на сеанс связи с большой землёй, как он выразился. Он включил ноутбук и настроил скайп. Посмотрев минут пять на Василину, которая постриглась и в очередной раз послушав историю о том, как Никита учился летать, я решил пройтись перед сном. А может быть вместо сна. Дверь была не заперта, и я ушёл в тёмную майскую ночь совершенно бесшумно.

Глава 6

Реальность

А ночь и правда была тёмной. Туман сгустился, и погода не располагала к долгим прогулкам. А потому, я хоть и не спеша, но и не задерживаясь нигде подолгу обошёл двор, проверил, всё ли на месте, разогнал пару мышей у сарая, ловить, правда, не стал, но напомнил, кто в доме хозяин. Пожелал Овиннику и всем его подопечным доброй ночи и направился к огороду.

Тут мне пришло в голову взглянуть на малинник, в который приземлился Никита. Кусты оказались довольно сильно примятыми. Но при должном уходе они жить будут. А потому я расправил хвост и пошёл посолонь[22] вокруг них со своим обычным заговором, только в соответствии с наступившим временем суток, обращался я не к Заре-Зарянице, а к братцу её, Месяцу-Месяцовичу. К концу третьего круга он меня услышал и выглянул из-за туч. Получив одобрение и поддержку высших сил, я заметно взбодрился и подумал, что у нас в доме всё ещё наладится, и внуки, наверное, не такие уж плохие нам достались. Особенно младшенький – Кит. Я постоял, послушал, как звучит его имя в сокращении, и подумал, что Никите оно так даже больше идёт.

– Кит и Кот, – хмыкнул я и пошёл к себе. Да-да, у меня тоже в доме была своя комната. Каждый в нашей стране имеет право на личное пространство. Дверь в мои апартаменты была не со двора, а с огорода. Я входил к себе поднимаясь по старой яблоне, а для гостей у меня была приставная лестница. Правда, гости у меня случались не часто. Но это меня ничуть не огорчало, а скорее даже наоборот.

Учитывая специфику моей работы, я всё время должен был следить за порядком: в доме, в делах, в энергетических потоках, а по сути своей я поэт и художник. И эти творческие стороны моей натуры настоятельно требовали возможности раскрыться хотя бы в обустройстве моего жилища. А потому здесь, на чердаке, у меня царил творческий беспорядок.