Хранитель Бездны - [21]

Вновь оказавшись во власти тьмы, он не потерял сознание, скорее, отключился, продолжая какой-то частичкой сознания анализировать сигналы, поступающие из окружающего мира. Чьи-то сильные руки волоком тащили его по асфальту — он чувствовал, как колени трутся о шершавую поверхность. Затем его бросили в машину, смердящую водкой и потом, и секунду спустя с ревом и фырканьем уазик ринулся вперед, весело подскакивая на ухабах.

5

Поездку в участок Андрей запомнил смутно. Он то и дело проваливался в темноту, не теряя сознания, но находясь на грани ухода в черную пустоту. Его тошнило, отчаянно ныло в паху. Челюсть, к счастью, оказалась неповрежденной, однако головная боль, преследовавшая его с утра, теперь усилилась многократно. Каждый раз, когда машину встряхивало, ему казалось, что череп его вот-вот лопнет, как гнилой арбуз, расплескав содержимое по всему смердящему салону.

Машина резко остановилась. От неожиданного толчка его швырнуло о стену и он крепко приложился макушкой. Перед глазами взорвались белые звезды, и на мгновение он потерял способность видеть.

Двери уазика распахнулись, и его вытолкнули из машины. Холодный уличный воздух был восхитительно сладок после смрадного тесного салона.

Ему не дали возможности насладиться передышкой и чуть ли не волоком потащили вперед.

— Давай, педик! — манерно пищал молоденький милиционер, ухватившись за его правый локоть и заломив скованную за спиной руку еще сильней.

— Смотри не поломай его там, — с надеждой и одновременно с сожалением предупреждал другой голос. С трудом повернув голову и наткнувшись на свинцово-яростный взгляд Петюни с пистолетом в руках, Андрей почему-то не на секунду не усомнился в том, что тот выстрелит, пресекая даже намек на любое лишнее движение, которое будет истолковано как попытка к бегству.

Поднявшись на низкое бетонное крыльцо, они оказались у простых, оббитых растрескавшейся вагонкой дверей. Возле них, прислонившись к парапету, мрачно курил мужчина в джинсах и бронежилете. Рядом, прямо на крыльце, валялся «АК-47» с укороченным стволом.

— Что, Петюня, — хмыкнул он, глядя, впрочем, не на Петюню, а куда-то в небо, — небось лишенца поймал? Поди, голову ему отрезать будешь? — и хрипло, кашляюще заржал.

— Если бы, — сплюнул черной слюной Петюня, — с этим Рондин пусть разбирается. Это, брат, рецидивист.

— А-а… — с явным сожалением протянул мужчина и тотчас же потерял к Андрею всяческий интерес.

За дверью был небольшой предбанник, в конце которого за большим стеклом находились несколько бесцельно слоняющихся мужчин. Их приглушенная монотонная беседа, казалось, состояла из одного мата. В воздухе висел густой табачный смог.

— Але, открывай курятник, Сополь! — весело гаркнул Петюня, помахивая пистолетом.

Один из мужчин тупо уставился на него. Медленно, будто передвигаясь под водой, он подошел к столу и нажал на какую-то кнопку на пульте. Раздался резкий звонок, и одновременно щелкнул электрический замок на зарешеченной дверце слева от Андрея.

Петюня крепко ухватил его за плечо и толкнул вперед.

— Давай, касатик, вперед, здесь тебе не музей!

За дверью вдаль уходил длинный и узкий коридор, в котором с трудом могли бы разойтись два человека. Стены коридора были покрашены давно облупившейся тошнотворно-желтой краской. С потолка через неравные промежутки свешивались белые светильники — половина из них не горела. Тут и там, по обе стороны были плотно закрытые двери. Продавленный паркет елочкой неустанно скрипел под ногами.

Окон в коридоре не было.

Дверь справа неожиданно открылась; Андрей с трудом избежал удара по плечу. В проеме появилась невысокого роста полная блондинка в явно укороченной форменной юбке, открывающей вид на жирные ноги, обтянутые черным капроном. При виде Андрея она фыркнула и скрылась за дверью.

Они остановились у двери, табличка на которой гласила: «Рондин Николай Алексеевич. Начальник УВД Фркнцезского района».

Андрей во все глаза уставился на табличку. Мало того, что она была прикреплена криво, в ней явно имелась ошибка и ошибка неприятная, режущая глаз. Он попытался было прочитать название района про себя, и голова отозвалась тупой вспышкой боли. Нет, такого названия даже в этом городе быть не может. А где, к слову, название города?

— Тут стой, — скомандовал Петюня. Роберт, посмотри, у себя ли?

Молоденький милиционер споро подскочил к двери и, постучав из вежливости, тотчас же ухватился за ручку и потянул ее на себя. Дверь оказалась запертой.

— Вот сука, — равнодушно выругался Петюня. — Ладысь, пойдем, друг, в аквариум. Поплаваешь там, пока Алексеич не вернется. Глядишь, к вечере будет.

Андрей не успел и рта открыть — он все еще был не в состоянии оказывать сопротивление — как Петюня заломил ему руки и, посвистывая, повел его прочь от двери.

Метров через пять коридор сворачивал под прямым углом. Прямо на углу, за простой белой дверью, судя по всему, находился туалет — вонью оттуда потянуло совершенно невыносимой. Далее, за поворотом, коридор расширялся. С одной стороны его за решеткой располагалась большая камера, в углу которой прямо на полу сидел бородатый мужчина в легком летнем пиджаке и рваных джинсах. Услышав шаги, он поднял голову и посмотрел на Андрея. Лицо его представляло собой один сплошной синяк. Густые усы стали красно-черными от запекшейся крови. Один глаз заплыл настолько, что полностью закрылся.