Хранить вечно. Дело № 1 - [52]

Но – не спорить же, не выставлять себя малодушным паникёром? Так что я сделал ровно то, что от меня ожидали - изобразил всяческий энтузиазм от предстоящего перелёта, и весь вечер потом обсуждал с Марком, как будут нам завидовать пацаны в Коммуне. Идеи эти на корню пресёк «дядя Яша» - что ни слова ни о перелёте, ни о лаборатории! Скажете – возили вас на осмотр в московскую клинику, а теперь вот вернули.

С утра мы отправились на уже знакомой легковушке НАМИ на Ходынское поле. «Дядя Яша» на этот раз сам сел за руль; я набрался наглости, и попросил позволить мне немного повести машину хотя бы до конца переулка, где стоял дом с «конспиративной квартирой». Он посмотрел на меня с удивлением: «Умеешь водить? Да ты полон сюрпризов, парень…» но, к моему удивлению, пустил меня за руль. Марк смотрел на меня с откровенной завистью – он-то водить машину не умел.

Агрегат оказался по-настоящему архаичным. Трёхступенчатая коробка без синхронизаторов и дифференциала в главной передаче, хилый двухцилиндровый двадцатидвухсильный движок, тормоза – о ужас! – только на задние колёса. Тем не менее, НАМИ исправно двинулась, оглашая переулок мотоциклетным треском и то и дело стреляя дрянным глушителем. Я получал от поездки несказанное удовольствие – сижу за рулём ретро-автомобиля, сзади, за поясом на поясницу давит историческая реликвия в виде «браунинга» самого Блюмкина, карман оттягивает неправедно зажиленный «цилиндрик» с золотыми десятками. Остальные «сокровища» он забрал у нас ещё вчера, а на робкий вопрос Марка – «и куда вы теперь всё это, государству сдадите, как клад?» - ответил, что нет, никуда он сдавать ни ценности, ни валюту, не станет, а припрячет до тех пор, когда они понадобятся. «Вам же и понадобятся…» - добавил он. У нас с вами, ребята, впереди много работы, в том числе и такой, о которой никому нельзя рассказывать, даже своим.

Это заявление ввергло меня в глубокое раздумье. Я не помнил, конечно, всех деталей биографии Якова Блюмкина, но примерно представлял, что именно в двадцать девятом, по возвращении из очередной заграничной «командировки», он будет арестован, обвинён в попытке сговора с его бывшим покровителем и кумиром Троцким – после чего «дядю Яшу» расстреляют прямо во внутренней тюрьме ГПУ на Лубянки. Но сейчас-то, вот он, весёлый, жизнерадостный, живой – даёт мне указания, куда и где поворачивать, не забывая рассуждать о планах на будущее…

Так я и проехал за баранкой по всей Тверской (здесь она ещё не переименована в улицу Горького и имеет хорошо, если половину привычной для меня ширины), от Охотного Ряда до самого Ходынского поля. Машину мы оставили на стоянке под присмотром стрелка военизированной охраны НКПС, вооружённого винтовкой с примкнутым штыком, а сами, миновав двухэтажное, ещё дореволюционной постройки, здание аэровокзала, направились на лётное поле. На миг меня охватила паника - "как я пройду в самолёт с незадекларированным золотом в кармане и пистолетом за поясом?" - но тут же отпустила. Нет здесь пока ни рамок металлоискателей, ни натасканных на взрывчатку собак, не рентгена, ни и прочих антитеррористических приблуд. Даже простой личный досмотр пассажиров и багажа не практикуется - и это тем более удивительно, если вспомнить о том, каков террористический стаж у человека, провожающего нас с Марком на посадку.

Самолёт, как я уже заподозрил из рассказа «дяди Яши», оказался предсерийным экземпляром туполевского АНТ-9. Это меня слегка успокоило – насколько я мог припомнить, опытный перелёт в «той, другой» реальности закончился благополучно, и управлял машиной именно что Громов, служивший тогда (как, вероятно, и сейчас) лётчиком-испытателем в НИИ ВВС и успевший отметиться в дальних перелётах вроде Москва-Пекин-Токио.

Гоппиус ожидал у выхода на лётное поле – оказывается «дядя Яша» успел его предупредить. «Телефонировал», как здесь говорят. Нас с Марком он передал учёному ему с рук на руки, повторив просьбу: воздержаться от необдуманных поступков, учиться, слушать старших (надо понимать, того же Гоппиуса) - короче быть паиньками и дожидаться его приезда в коммуну, который он наметил на конец лета. У меня на этот счёт имелись сильнейшие сомнения, но я предпочёл пока держать их при себе. Слишком многое ещё предстояло обдумать и, главное, определиться в своём отношении к этому, безусловно, яркому, неординарному, но уж очень неоднозначному человеку.

Нам «дядя Яша» передал портфель, в котором лежал свёрток с бутербродами и две бутылки ситро. На этом мы и расстались. Оказавшись в салоне, я устроился в кресле и принялся вытягивать шею, пытаясь заглянуть в пилотскую кабину. Очень хотелось своими глазами увидеть Громова – эту будущую легенду советской авиации, спутника Чкалова в знаменитом перелёте через Северный Полюс, создателей подмосковного ЛИИ[7] ВВС в городе Жуковском, названный впоследствии его именем.

И добился своего: Громов несколько минут беседовал о чём-то с аэродромным техником у трапа, давая мне прекрасную возможность наблюдать за ним из иллюминатора. Потом они обменялись рукопожатием, будущая легенда советской авиации поднялся в самолёт, приветливо улыбнулся двум малолетним пассажирам и проследовал в кабину.