Храм - [16]

Потом он резко повернул и зашел в какое-то здание: приземистый каменный дом, на удивление крепкий. Настолько крепкий, что казался крепостью.

Сквозь несколько внешних помещений мы прошли к каменной лестнице и спустились в обширный подземный зал.

Он делился на две части: широкую нижнюю и верхнюю — что-то вроде балкона, огибавшего зал по периметру.

Мое внимание привлек нижний этаж. Около ста дырок испещряли грязный пол зала. Паутина тонких каменных мостов протягивалась над этими ямами. Ужас обуял меня: я понял, где мы находились.

Мы были в инкской тюрьме.

Я вспомнил, что инки еще не изобрели железо, что у них не было решеток для клеток. Вместо этого у них были ямы.

Я поднял глаза к балкону, нависшему над первым этажом. По нему должны были ходить стражники, надзирая за узниками внизу.

Движения Ренко были точны. Он ступил на один из каменных мостиков и принялся заглядывать в дыры. Снизу донеслись стоны и крики двух несчастных, умирающих с голоду узников, которых оставили в ямах, когда неделю назад началась осада.

Ренко остановился над одной из ям. Я последовал за ним на мостик, посмотрел в дыру — и вот что я увидел.

Яма была по меньшей мере в пять саженей глубиной, с простыми земляными стенами. Побег исключался. На дне сидел среднего роста человек, грязный и обросший. Отощавший, он однако не паниковал и не кричал, как другие несчастные, брошенные существа в тюрьме. Он лишь сидел, откинувшись на стенку ямы, как будто просто отдыхал. Его кокетство — напускная бесстрастность преступников всего мира — заставило мое сердце похолодеть. Я не мог понять, чего хочет Ренко от подобного типа.

— Бассарио, — проговорил Ренко.

Бандит улыбнулся:

— Не добрый ли это принц Ренко...

— Мне нужна твоя помощь, — прямо сказал тот.

Это насмешило узника.

— Не знаю, чем я могу помочь принцу, — засмеялся преступник. — Что это, Ренко? Теперь, когда царство твое рухнуло, ты хочешь вступить на преступную стезю?

Ренко оглянулся на вход в подземелье, опасаясь испанцев. Я разделял его страх. Мы слишком долго находились здесь.

— Я только один раз прошу тебя, Бассарио, — твердо сказал Ренко. — Если ты решишь помочь мне, я выведу тебя отсюда. Если нет, оставлю умирать в этой яме.

— Ничего себе выбор, — заметил преступник.

— Ну?

Бандит Бассарио встал.

— Вытаскивай меня отсюда.

Тут же Ренко отправился за деревянной лестницей, прислоненной к дальней стене.

А я беспокоился насчет Эрнандо и его парней. Они могут ворваться в любой момент, а тут Ренко торгуется с преступником! Я подбежал к двери, через которую мы вошли. Через щель я увидел темную демоническую фигуру Эрнандо Писарро, приближающуюся ко мне по ступеням!

У меня кровь застыла в жилах — дикие карие глаза, черные закрученные усы, борода щеткой, неделями не бритая.

Я отбежал:

— Ренко!

Он только что опустил лестницу в яму к Бассарио. Повернувшись, он увидел, как первый испанский солдат вбегает за мной в тюремный зал.

Ловкие руки Ренко подняли натянутый лук. Стрела сорвалась с тетивы и пересекла зал, устремляясь к моей голове. Я присел, и стрела ударила в лоб солдата за мной. Он перекувырнулся и тяжело грохнулся на пол.

Я выбежал на сеть мостов, перебежал над гнилостными ямами.

Еще больше конквистадоров вломилось в тюремный зал, яростно стреляя. Среди них был Эрнандо.

К этому времени Бассарио уже вылез из ямы, и теперь он и Ренко бежали через широкую полосу грязного пола у дальней стены зала.

— Альберто, сюда! — позвал Ренко, указывая на широкий каменный проем в конце здания.

Я увидел отверстие в той стороне, увидел, что большая глыба повисла, освободив проход, благодаря механизму типа лебедки. Глыба была небольшая, размером где-то с человека, точной такой формы и размера, как и отверстие за ней. Две крепкие веревки поддерживали ее над проемом, каждая из них оттягивалась камнем-противовесом. Таким образом, тюремные стражники могли бы легко поднимать и опускать ее с балкона.

Я побежал туда.

И вдруг я почувствовал, как страшная тяжесть обрушилась мне на спину, и меня кинуло вперед. Я тяжело рухнул на каменный мостик и с удивлением увидел, что меня опрокинул испанский солдат!

Он присел около моего тела, вытащил нож и хотел уже зарезать, как внезапная стрела ударила его в грудь. Ее сила была такова, что с головы у него свалился стальной шлем с гребнем и сам он упал с моста в яму!

Я заглянул туда — четыре узника набросились на него. Больше я его не видел, но, мгновение спустя, услышал крик, полный ужаса. Оголодавшие пленники ели его живьем.

Ренко подбежал ко мне.

— Пошли же! — он схватил меня за руку, рывком поднимая на ноги.

Я поднялся и увидел, что Бассарио приблизился уже к дальнему выходу.

Огонь мушкетов полыхал вокруг нас, вспыхивая ярко-оранжевыми искрами, когда пули ударялись о мост под нами.

Шальная пуля задела одну из веревок, что поддерживала глыбу над проходом.

Веревка порвалась, издав резкий звук, и глыба начала опускаться!

Бассарио с ужасом смотрел из-под нее то наверх, то на Ренко.

— Нет, — выдохнул Ренко, увидев опускающуюся глыбу.

Дверной проход в сорока шагах от нас, единственный путь наружу, вот-вот закроется навсегда!

Я оценил расстояние, учел скорость, с которой клонилась глыба.