Храм ночи - [39]

Пока длилось это взаимное разглядывание, в комнату вошли молчаливые слуги, быстро вынесли следы беспорядка, расставили новые скамьи, стол и посуду, исчезнув столь же бесшумно, как и появились. Ройл, мгновенно забывший про вельмож, уже вертел в руках одну из вновь принесенных фляг, мимоходом подумав, что немедийский рыцарь явно строг к слугам, вымуштровав их не хуже, чем сам боссонец в былые времена муштровал добровольцев в Западной Марке.

«Мимо баронских покоев они, видно, и вовсе шныряют тенями, на одних носках, так, что и свечное пламя не дрогнет. Однако, хвала светлым богам и покровителям старых бойцов — судя по аромату, в вине хозяин смыслит не меньше, чем в сбруе».

Судя по алчным и сосредоточенным лицам Эгиля и Хольгера, они разделяли выводы, сделанные следопытом, и ждали лишь кивка Конана, чтобы вживую удостовериться в этом. Иллиах же, по молодости бледный от всего, выпитого за два дня, прошедших после битвы с разбойниками у Совиной Горы, лишь уставил глаза в окно, моля Крома дать ему сил не ударить лицом в грязь. Кивок последовал, и для охраны аквилонского владыки немедиец и Конан перестали существовать. Оливей, явно удивленный такой вольницей среди телохранителей столь высокопоставленной особы, поджал губы и пригладил усы, воздержавшись от замечаний.

— Итак, барон, что привело тебя ко мне? — спросил Конан, указывая немедийцу на стул и усаживаясь сам.

— Есть одно щекотливое обстоятельство, связанное с вашей свитой… Однако… — И немедиец кивнул головой в сторону стола, за которым пирушка уже была в самом разгаре.

Конан ухмыльнулся:

— Судя по твоему тону, барон, речь идет не о моей свите, а о павлинах, окружающих моего сына. Могу заверить — мои головорезы вряд ли будут откровенничать с гвардейцами, о которых они самого невысокого мнения. Особенно сейчас, когда в их глотки льется вино. Всякая тайна, касайся она хоть наступления Последней Битвы не далее как завтра, умрет, не долетая их ушей.

— Ну, что ж. — Оливей помедлил, поудобнее устраивая меч на коленях. — Дело в том, что капитан, возглавляющий сотню Черных Драконов…

— Полувильд, барон, — оскалился Конан, — Армледер, выученный в стенах вашего столичного клоповника для шибко умных, утверждает, что командует именно полувильдом.

— Я сам не особо в восторге от этих стратегов из академий. Видел их в последней кампании — по мне, так младший герольд с турнирным рожком или возница из обоза смыслит в военном деле не меньше, а опыта имеет больше, чем они. Среди нас, немедийских ветеранов, их принято называть головастиками. Посему пусть уж лучше сотня. По крайней мере, ясно, что речь идет о сотне мечей и копий.

Конан кивнул головой, словно говоря: как ни называй, не мешает уже быстренько изложить суть дела и проваливать куда-нибудь подальше. Оливей заметил неудовольствие своим посещением, но продолжал говорить медленно и размеренно, не теряя достоинства.

— Итак, этот… м-м… Армледер привез с собой некоего пленного, взятого им в вашей стычке с мерзавцами, длительное время тревожившими наши границы.

— Да, да, — рассеянно сказал Конан, недвусмысленно глядя мимо немедийца на стол, где с поражающей воображение быстротой пустели фляги с вином. — Ну и что же?

— Видимо, капитан самолично пытался допросить его, однако разбойник оказался крепким орешком, и ваш гвардеец утром обратился ко мне, прося предоставить ему гарнизонный «каменный мешок» и парочку специалистов по развязыванию языков в фартуках и с инструментом. Я не нашел нужным отказывать даже столь малозначительной персоне из свиты самого Золотого Льва…

— Вернее, львенка.

— Виноват, из свиты принца, и предоставил ему просимое. Допрос, если это можно назвать столь мягким словом, продолжался, пока разбойник не испустил дух на дыбе…

— Куда ему, право, и дорога, — проворчал Конан.

Немедиец пропустил это замечание мимо ушей, настойчиво продолжая рассказ:

— После чего, как мне доложили слуги, прислуживавшие в пиршественной зале принцу и славному полководцу Троцеро, капитан Драконов попросил у Конна отпуск на две седмицы. Получив же отказ и изрядную взбучку, сей юноша потребовал отставки.

— Кром, служи я в столь скучное время при столь скучном дворе в годы юности, сделал бы это на пяток лет раньше, после бесславно закончившейся заварухи в Западной Марке.

— Так уж и бесславно, — буркнул, оторвав от губ флягу Ройл, явно в оба уха слушавший разговор.

Оливей дернулся, как от удара кнутом, — любой из его челяди, подобным образом вмешавшийся в разговор, сильно пожалел бы об этом. Однако барон быстро взял себя в руки и продолжил:

— Гарнизонная жизнь бедна на события, и, чтобы удовлетворить свое праздное любопытство, я порасспросил одного из мастеров заплечного дела. Как я понял, гвардейского капитана интересовал некий эпизод, происшедший в ходе похода на разбойничье логово, когда подлый атаман этого сброда сбежал от аквилонских солдат.

— Было что-то такое. — Конан, решив, что со скукой можно бороться разными способами, особенно когда больше заняться нечем, и стал припоминать: — Действительно, Черные Драконы прижали этого мерзавца к какому-то вонючему водоему, однако нежданно-негаданно появилась непредвиденная подмога, и атаман растаял в зарослях, словно благочестие монаха, провалившегося в винный погреб.