Храм безмолвия - [2]

Тогда Элрик достал из кармана полученную у Упирашви карту — где тот ее раздобыл, оставалось только догадываться — и сверился с планом местности. Карту рисовали очень приблизительно и явно не с натуры, но в целом детали совпадали. Вот амбары, вот жилое строение, вот библиотека, и над всеми над ними горделиво вздымается ступенчатая крыша часовни Кадир-эода.

Элрику вспомнилась последняя его встреча с Упирашви в сумрачном, заставленном кучей абсолютно ненужных, но чертовски старых и дорогих вещей кабинете дюка.

Упирашви сидел в глубоком кресле, развалившись, как жирный паук в ожидании очередной мухи, и лениво постукивал пальцем по карте.

«Часовню ты узнаешь сразу, — помнится, сказал он тогда, — но тебе нужна не она. В Храме Безмолвия существовал еще один молельный зал. Тайный зал, в котором уединялись для бесед с Кадир-эодом настоятели храма. Вот туда тебе и надо.

Попасть в этот зал можно из комнат настоятеля, здесь все отмечено. Я не утверждаю, что карта верна, или что вход еще сохранился, но попробовать стоит. В любом случае твои усилия будут вознаграждены».

Комнаты настоятеля, как и следовало ожидать, располагались в жилой постройке — приземистом двухэтажном здании с просевшей крышей. Туда-то Элрик и направился.

Входные двери здания были распахнуты настежь, одна из створок опасно накренилась — в вертикальном положении ее кое-как удерживала единственная уцелевшая петля.

Внутри царил полумрак, под ногами снова скрипело, только на сей раз не лишайник, а каменная крошка. Из куч мусора виднелись рыжие от ржавчины детали каких-то механизмов и бесформенные, покрытые патиной бронзовые предметы — не то сорванные канделябры, не то еще что-то в том же духе. Здесь куда явственнее, чем снаружи, ощущались следы старого погрома. Единственное, чего Элрик при беглом осмотре не заметил, а рыться в кучах и проверять не собирался, так это каких-либо останков живых существ.

Следуя полученным от Упирашви наставлениям, Элрик поднялся по главной лестнице на второй этаж и свернул в боковой коридор. Отмеченная на карте комната находилась в самом его конце, и, войдя туда, Элрик инстинктивно схватился за меч: с первого взгляда ему показалось, что на прогнившей кровати под заплесневелым балдахином кто-то спит. Впрочем, уже со второго взгляда он понял, что тот, кто спит на кровати, помешать ему никак не сможет. Перед Элриком был донельзя иссохший труп, скорее даже обтянутый кожей скелет. Мертвец лежал на боку, подложив руку под голову, в такой расслабленной позе, как будто и в самом деле просто заснул, чтобы больше уже не проснуться. Из профессионального интереса Элрик задержался около трупа, но никаких признаков насильственной смерти отыскать не смог: ни малейших следов от ран, никаких других повреждений, все кости, кажется, целы… Впрочем, в случайные смерти в таких местах, как

Альван-эт-Кадир Элрику тоже не верилось. Зачастую для того, чтобы убить противника, бывает не обязательно прикасаться к нему. На свете хватает ядов, и не все из них требуется даже глотать — порой достаточно простого вдоха. Кстати, о вдохах… Элрик торопливо достал из котомки плотную повязку и флакон с мутно-желтой, пахнущей кислятиной жидкостью. Хорошенько смочив повязку, остаток он выпил залпом: на случай, если что-то уже успело попасть внутрь. Обвязав лицо мокрой тряпкой, он продолжил осмотр комнат. Спуск в молельный зал не только сохранился вопреки опасениям Упирашви, его даже не пришлось долго искать. За небрежно отдернутым пологом чернели ступени, уводившие куда-то в темноту. Элрик недовольно хмыкнул. Похоже, его опередили — то ли тот мертвец, что так и остался в храме, то ли кто-то поудачливее. В любом случае спускаться все равно придется, хотя бы для того, чтобы оглядеться. Упирашви-то наверняка будет спрашивать.

Элрик зажег один из факелов, спасенных от дождя благодаря нескольким слоям парусины, в которые они были завернуты, и шагнул на лестницу. Тьма в проходе казалась слежавшейся, как старая пыль, свет факела едва-едва справлялся с ней.

Элрик двигался медленно, держа наготове меч, но потайной ход был так же пуст, как и развалины над ним. Никаких хитроумных ответвлений, призванных запутать непосвященного, Элрику не встретилось. Коридор был только один, справа и слева время от времени возникали небольшие ниши, в которых кое-где стояли пустые чаши — то ли высохшие светильники, то ли сосуды для подношений. Внезапно стены раздались вширь, свет факела вспыхнул ярче, и Элрик, вроде бы уже повидавший виды и привыкший ко всему, присвистнул.

Нет, кажется, его все-таки не опередили. В свете факела тускло поблескивали чаши, кубки, блюда, инкрустации на стенах, подсвечники в виде диковинных птиц, зверей и цветов, причудливые накладки на алтаре. Золото, золото, золото, ну, и драгоценные камни, конечно. И посреди всего этого великолепия на полке перед алтарем стоял заказ Упирашви — статуэтка Кадир-эода. Она сразу бросалась в глаза, выделяясь среди всего прочего стилем исполнения, совершенно не похожим на эльфийский. Эль-ганин, насколько знал Элрик, всегда стремились к совершенству и изяществу форм, здесь же не было ни того, ни другого. Статую Безмолвного бога,