Хpоники российской Саньясы. Том 1 - [68]

В: — Была ли у вас какая-то группа, круг единомышленников?

№ 20: — Нет, я был один и рос самостоятельно. В общем-то, в Киеве был круг друзей, не чуждых подобным интересам; но это было не очень серьезно.

В: — Учились вы как, по книгам?

№ 20: — С самого начала мне было ясно, что из книг я могу узнать лишь то, как другие люди осмысляли сходный с моим опыт в прошлом. Я рассматривал книги не как источник знания, а как исторические документы. И свидетельства того, что я не один.

В: — А почему вы сами стали писать?

№ 20: — По ряду причин. В голове у меня была каша, и чтобы как-то в ней разобраться, я не нашел способа более удобного, чем выносить эту кашу на бумагу, а потом разгребать ее, выясняя, что к чему. Знание, получаемое из внутреннего источника, поражало меня словно гром среди ясного неба, и я, естественно, тоже записывал эти откровения. Ну, и книги. Оказалось, что в книгах много воды, но встречаются ясно сформулированные мысли и точные наблюдения, созвучные моему опыту. Я их выписывал. Первоначально эти разрозненные записи и выписки никак между собой не были связаны. Потом в них стали просматриваться какие-то общие темы и они стали объединяться в более крупные фрагменты. Они были словно частями некой мозаики, которую я на каком-то этапе начал складывать сознательно, целенаправленно восполняя недостающие детали. Благодаря этому я стал постепенно уяснять для себя общую картину происходящего, начал сознавать свой Путь.

В: — И в чем состоял ваш Путь?

№ 20: — Я понял, что Путь представляет собой по существу процесс развития самосознания, эволюцию переживания того, «кто я». Все остальное — это цветы у дороги, средства передвижения и т. д., но не Путь как таковой.

В: — Что вы делали для того, чтобы продвигаться по этому Пути?

№ 20: — Ничего особенного я вроде бы и не делал. Это был в значительной мере спонтанный путь.

В: — Что, никакой специальной практикой вы вообще не занимались?

№ 20: — Вообще-то вначале я действительно занимался Хатха-йогой…

В: — Но это привело к каким-то переживаниям или как?

№ 20: — Это была работа, в результате которой я осознал, что у меня есть тело. И что оно живет своей жизнью, отличной от жизни ума и чувств. Трудно поверить, но до того, как заняться Йогой, я этого не сознавал. Все составляющие моей личности были слипшимися в один неопределенный ком, который я называл «собой».

В: — Значит, какая-то практика у вас все-таки была?

№ 20:- Ну, скажем так, практика самонаблюдения в естественном потоке жизни.

В: — То есть основной опыт, который служил материалом для осмысления, вы получали посредством интроспекции?

№ 20: — В данном случае вернее будет говорить именно о самонаблюдении, а не об интроспекции в узком смысле слова. Я получал опыт в ходе соприкосновения с жизнью и наблюдения, как моя психическая организация реагирует на жизнь, и как жизнь реагирует на меня, на мое поведение. Плюс знакомство с духовной литературой, то есть опытом осмысления подобной работы предшественниками.

В: — Таким образом, это не было специальной практикой, выделенной из потока жизни?

№ 20 — Да, в качестве практики я воспринимал саму жизнь во всем ее многообразии. А специальная практика ничего, кроме скуки, у меня не вызывала. У меня было ощущение, что выполнение упражнений, с точки зрения Пути, — это просто убитое время. Практика внимательного отношения к жизни представлялась мне гораздо более интересным и действенным занятием.

В: — Вы просто участвовали в потоке жизни или намеренно помещали себя в какие-то ситуации?

№ 20 — На каком-то этапе я действительно помещал себя в ситуации, которые бы угро-жали моему образу себя. Это облегчало наблюдение за тем, как мой образ себя влияет на мое восприятие.

В: — Не могли бы вы подробнее рассказать об этом?

№ 20: — Рассказать о создании ситуаций, угрожающих образу себя? Это могли быть любые ситуации, когда я выглядел в глазах окружающих не самым достойным образом. Сейчас я припоминаю только ситуации неумеренного потребления алкоголя; собственно практикой можно было назвать переживание переживания того, что я натворил в невменяемом состоянии.

Разумеется, я не стану рекомендовать пьянство как путь к свободе от себя. Потому что мне лично удалось выйти на Путь не в последнюю очередь именно благодаря отказу от спиртного. Ценность трезвого состояния я усвоил сразу и где-то года три-четыре вообще не брал в рот ни капли. А потом уже начал экспериментировать.

В: — Долго?

№ 20: — Долго ли я пил? Никаких особых усилий в этом направлении я не прилагал, про-сто не упускал случая надраться, когда представлялась такая возможность, а их было немало: дни рождения, молодежные вечеринки и т. п. Но напиваться, по-видимому, имело смысл лишь в компании, где меня считали человеком продвинутым и непьющим (потому как про-сто пьяный мужик в порядке вещей, чего тут такого); скоро таких компаний не стало и подобная практика утратила свою эффективность. Впрочем, необходимость в ней тоже отпала.

В: — А помимо ситуаций алкогольного опьянения еще какие-нибудь ситуации вы создавали?

№ 20: — Не помню. Собственно, жизнь полна таких ситуаций, когда мы выглядим в глазах окружающих не самым достойным образом. Было бы желание отслеживать.