Хозяйка судьбы. Украденное счастье - [13]

— Принеси мне ножницы, — приказала Назаре.

— Ты с ума сошла!

— Ради того, чтобы стать мадам Тедеску, я готова на все.

Когда Луис Карлос вошел в маленькую чистую комнату, лицо Назаре исказила мука.

— Я не хотела, чтобы ты видел меня в таком состоянии, — сказала она, стараясь говорить как можно тише. — Но мадам Берте напугала меня: сказала, что если я умру во время родов, то малышка останется одна. И я вынуждена была дать ей твой адрес! У меня началось очень сильное кровотечение.

Она подняла край одеяла, чтобы Луис Карлос увидел алую простыню.

— Не оправдывайся, дорогая, тебе надо беречь силы. — Сразу смягчился Тедеску. Он взял на руки дочь и поднес поближе к свету.

— Какая чистенькая и крупная! — восхитился он.

— Она просто родилась здоровенькой. Ей понадобится много сил, чтобы вырасти без отца... — Назаре знала, что говорить этому старому ослу, который за все время не только ни разу не поцеловал ее да еще постоянно хватался за букет, купленный по дороге, все не решаясь подарить его.

— Взгляни в последний раз на малышку. Больше вы не увидитесь. — Голос Назаре звучал трагически. — Мы ни за что не потревожим покой твоей семьи!

— Но послушай, дорогая... Так тоже нельзя! — не выдержал Луис Карлос.

— Так должно быть. У тебя есть семья. А я выращу нашу дочку одна. Мне уже удалось найти работу в одной из больниц Сан-Паулу.

— Прости. Я не хотел сделать тебе больно! — Назаре увидела, что ее растерявшийся любовник начал пятиться к двери. А это совсем не входило в ее планы.

«Осталось последнее средство», — решила она и попыталась выдавить из себя слезы.

Луис Карлос застыл на пороге.

— Дорогой, могу я попросить тебя об одолжении? Давай хоть немного побудем вместе: я, ты и твоя дочка.

Тедеску нежно обнял ее и сел рядом. Потом он никак не мог вспомнить, каким образом Назаре опять затащила его в постель.

Ненасытное тело любовницы вновь покорило его своей необузданной и нежной страстью, все глубже и глубже забирая в себя. Он не мог и не хотел останавливаться, стараясь взять лидерство в безумной скачке. Назаре что-то говорила о том, что хочет еще одного ребенка, о том, что обязательно родит ему наследника, что-то про виллу с океаном.

Мадам Берте несколько раз подходила к двери и прислушивалась.

«Не переборщила бы девочка, — думала она. — Луис Карлос — мужчина образованный и опытный. Одна ошибка — и не быть ей сеньорой Тедеску».

Только утром она закрыла дверь за дорогим гостем.

Утомленный и разнеженный Тедеску, наговорив Берте кучу комплиментов, поехал оправдываться к законной супруге.

Берте приготовила крепкий кофе и зашла к Назаре, думая, что та до сих пор нежится в постели.

В комнате стоял стойкий запах любви, простыни были смяты и сброшены на пол.

Озабоченная Назаре стояла у окна и о чем-то напряженно думала.

— С триумфальной победой, девочка! Тебе опять удалось затащить его в постель! — поздравила ее Берте.

— Поздравишь меня, когда у меня на голове будет фата, — огрызнулась Назаре. Пока все складывалось идеально, но ей почему-то было грустно. Перед глазами все время стояла вчерашняя картинка: обезумевшую от горя Марию заталкивают в полицейский фургон, за которым с рыданиями бегут ее дети...

«Нельзя думать о таких глупостях», — приказала она себе и стала приводить себя в порядок.

Глава 10

Вот уже час Мария пыталась объяснить, что не имеет никакого отношения к демонстрации коммунистов.

— Я даже не знаю, как зовут президента Бразилии и ничего не смыслю в политике! — отчаянно пыталась убедить Мария коменданта. Ей удалось довольно складно рассказать свою историю про жалкую жизнь в Пернамбуку, про путешествие и пропажу дочери.

Сарайве оценил красоту этой молодой женщины. В каждой черточке ее прекрасного лица проглядывали природное благородство и мужество, начиная с высокого чистого лба, нежного овала лица с еле заметной ямочкой на подбородке и маленького аккуратного носа. Сарайве отметил про себя, что ее фигура также прекрасна, как и лицо.

Он с трудом подавил в себе желание посадить ее к себе на колени и зарыться в копне блестящих волос. Молодая упругая грудь так и напрашивалась на прикосновение. Опытным глазом он отметил, что женщина действительно недавно родила и мучается от избытка молока, которое теперь перегорало, принося ей физические страдания. Ткань в области декольте намокла.

«Вот если бы она согласилась познакомиться со мной поближе!» — распустил губы Сарайве. От мысли, что он мог бы приложится к ней и немного поиграть, у него застучало в висках.

Суровый взгляд журналиста привел его в чувство. Он смотрел на него с нескрываемой ненавистью и презрением.

— Я с удовольствием отпустил вас, — сказал он Марии, когда она умолкла, — если бы у вас были хотя бы свидетели.

— Я могу поклясться на чем угодно: все, что она сказала — чистая правда! — не выдержал Дирсеу.

Комендант даже не посмотрел в его сторону.

— Мне нужен еще один свидетель, с которым вы сами не общались, — сказал он девушке.

— Такой свидетель есть! — обрадовался журналист. — Он сидит в соседней комнате. Этот человек настоящий эксперт в области личной жизни сотрудников нашей газеты: вчера я лично видел, как Себастьян показывал ему фотографию сестры и племянников. Он подтвердит, что Мария приехала к брату. — Впервые Дирсеу подумал о нем хорошо.