Хозяйка судьбы. Роковое признание - [22]

— Ах, вот в чем дело! Теперь ты ревнуешь! — рассердилась Мария. — Когда ревновала я, ты упрекал меня в глупости, а теперь делаешь это сам!

Дирсеу понял, что Мария попала в точку, но от этого надулся еще больше.

— Знаешь что? — Расстроенная Мария поняла, что он намерен упираться до последнего. — Приведи свою голову в порядок. А потом поговорим! — Со слезами на глазах она вылетела из квартиры, чуть не сбив с ног растерянную Аретузу...

Потом Дирсеу не раз прокручивал в своей голове эту сцену, ведя горячие мысленные диалоги в свое оправдание, но лучше ему от этого не становилось.

«А может, ду Карму права? Это ревность разъедает меня изнутри и заставляет делать глупости? Я жду ее на протяжении двадцати лет, много раз делал предложение, но все время слышал отказ... Господи, как я устал!»

Дверной звонок на время привел его в чувство. Дирсеу даже обрадовался тому, что кто-то отвлечет его от грустных мыслей. Он поспешил открыть дверь, даже не посмотрев в глазок.

На пороге стоял Себастьян, старший брат Марии ду Карму. Судя по его встревоженному виду, что-то его серьезно беспокоило.

— Дирсеу, мне надо поговорить с тобой! — выпалил он с порога и, не дожидаясь приглашения, прошел в комнату.

Такое поведение всегда сдержанного и флегматичного Себастьяна никак не вязалось с его характером.

— Садись, Себастьян. Я рад тебя выслушать! — сказал Дирсеу и только сейчас заметил, что в руках его гостя находится объемный сверток. — Это, если не ошибаюсь, именно та причина, которая привела тебя ко мне?

Дирсеу помог Себастьяну развернуть сверток и застыл от изумления.

— Боже мой! Картина Сезанна! — воскликнул он. — Та самая. Я прекрасно помню оригинал, который когда-то висел в гостиной доны Жозефы. — Дирсеу аккуратно провел рукой по полотну. — Невероятно! Великолепная копия!

— Это не копия, а подлинник. Он висел у доны Жозефы.

— Но это невозможно! — горячо возразил Дирсеу. — Оригинал был украден.

— Именно так и было задумано, а на самом деле холст пролежал в тайнике до того дня, пока моя неаккуратная дочь не потеряла пудреницу, и Венансиу случайно не наткнулся на тайник в моей машине.

— Невероятная история. Эта картина, наверное, стоит баснословных денег, — сказал Дирсеу.

— Дорогой мой, ты смотришь на тридцать миллионов долларов, — довольно сказал Себастьян.

— Когда же ты успел ее оценить?

— Я проконсультировался с баронессой Лаурой, соблюдая, конечно, все меры предосторожности.

— Себастьян, а ты уверен, что можешь распоряжаться этим сокровищем?

— Вот как раз в этом я абсолютно уверен. Я нашел адвоката доны Жозефы. Он подтвердил, что в завещании написано так: «машина и то, что в ней находится, отныне и навсегда переходит в собственность Себастьяна Ферейра да Сильва».

— Вот это сюрприз! — обрадовался Дирсеу. — Да тебя можно поздравить, дорогой! — Он крепко обнял Себастьяна и дружески похлопал его по спине.

— Спасибо, Дирсеу. Я знал, что ты будешь рад за меня. — На глазах Себастьяна выступили слезы, но он быстро справился с минутной слабостью.

— Знаешь что? Давай выпьем за твой успех, а заодно помянем светлую память доны Жозефы, — предложил Дирсеу и вскоре вернулся с бутылкой настоящего французского «Мартеля». — Выпьем за великую женщину, на которую нам с тобой посчастливилось работать. Мир ее праху! И вечная память! — Дирсеу наполнил фужеры и протянул один из них Себастьяну.

Огненная коричневая жидкость неожиданно сильно обожгла горло. По всему телу разлилось приятное тепло. Дирсеу понял, что впервые за последнее время он расслабился по-настоящему. Все проблемы отодвинулись на задний план. К нему вернулось хорошее настроение. Он взглянул на своего гостя. На его лице играла счастливая улыбка.

— О чем ты думаешь?

— Я вспоминаю дону Жозефу каждый день. То время, когда я работал на нее, было самым лучшим в моей жизни.

— Да, — согласился Дирсеу. — Нам можно позавидовать: мы были знакомы с одной из самых достойных женщин Бразилии.

— Интересно получается, — грустно улыбнулся Себастьян. — Сейчас ее нет с нами, но она продолжает творить добро!

— Кстати, а что же ты будешь делать с картиной?

— Вот ради этого я и пришел к тебе, — туманно ответил Себастьян.

— Что-то я не понимаю. Говори яснее!

— Я хочу так использовать картину, чтобы с ее помощью увековечить память доны Жозефы.

Сердце Дирсеу сладко заныло от счастливого предчувствия.

— Дирсеу, сколько стоит открыть газету? Мне хотелось бы это сделать как можно быстрее. Что ты думаешь насчет «DIARIO DE NOTICIAS»?

— Это самые прекрасные слова, которые я слышал за последнее время. — Он глубоко вздохнул, чтобы справиться с радостью, которая накрыла его, как цунами, быстро и неожиданно.

* * *

Только подойдя к дому, Назаре поняла, что совершила чудовищную ошибку: ее собственная сумка с документами и деньгами осталась в кабинете Мадруги, от которого она сбежала час назад.

«Как я могла? Почему только сейчас я вспомнила об этом? Мне достаточно было протянуть руку и взять сумку! — Назаре вспомнила, как сама повесила ее на кресло перед тем, как сесть на стол Мадруги. — Господи, почему ты в тот момент лишил меня разума?»

Она застыла на пороге собственного дома, погруженная в мрачные мысли, не замечая, что уже три минуты беспрерывно жмет на звонок. Только когда перед ней появилась заспанная физиономия Фаусты, она на минуту пришла в себя, отвесила ей оплеуху и молча прошла в свою спальню. «Какая же я идиотка! Оставить самое ценное этому слону! Если Мадруга обнаружит сумку сейчас, то в считанные минуты здесь будет полиция! Надо срочно бежать из этого проклятого города».