Хозяйка судьбы. Роковое признание - [21]

— Готовь, дорогая! Еще, пожалуй, баранью ногу с розмарином! Гулять так гулять!

— Обожаю вас, когда вы так говорите! — Сиссера взвизгнула от избытка чувств и побежала на кухню.

— Моя мать никогда не поддержит меня, потому что она мелочная и ограниченная! — зло сказал Режиналду, как только за его спиной закрылась дверь.

— Нам надо идти вперед, несмотря ни на что, потому что мы широко мыслим, — невозмутимо сказала Вивиан. — Забудь о матери! Какая тебе разница, будет она помогать тебе или нет?

Она взглянула на мужа и поняла, что он действительно огорчен и расстроен. В такие моменты он всегда смотрел исподлобья и теребил себя за подбородок со стильной бородкой. «Ну, начинается! — зло подумала Вивиан. — Чем эта ду Карму так привязала сына?» Она уже собралась сказать что-нибудь ехидное в адрес свекрови, но Режиналду сам перебил ее.

— Как ты не можешь понять! Народ прислушивается к словам моей матери. Это же настоящий троянский конь, который даст нам доступ в любое сердце! Это волшебная палочка, которая распахнет перед нами двери в любой дом!

— Милый, очнись, народ проголосовал «за»! — Вивиан решила занять жесткую позицию. — Ты скоро станешь авторитетней ду Карму здесь, на Вилле Сан-Мигель! Нам не нужны ни троянский конь, ни волшебная палочка. Мы уже внутри большой политики и больших денег!

— Ты, как всегда, права! — самодовольно хмыкнул Режиналду. — И заметь, что я добился этого без ее поддержки!

— Я горжусь тобой, дорогой! — Вивиан притянула его к себе и почувствовала, как сильно бьется его сердце.

* * *

Дирсеу и сам не заметил, как идиллия, в которой они пребывали с ду Карму еще некоторое время назад — страстные свидания, прогулки по вечернему пляжу, совместные ужины, — постепенно становились все более редкими и короткими. Как назло, строительный бизнес Марии требовал большего вложения сил и времени, да и идея Дирсеу организовать собственную газету теперь отнимала много сил.

Чуткий нос Джованни Импротты тут же уловил моментальную перемену в их отношениях и воспользовался временной заминкой. Джованни теперь старался как можно чаще видеться с Марией, быть в курсе всех ее дел.

А Дирсеу бесился от мысли, что старинный «друг» ду Карму только и ждет, когда можно будет занять его место.

Всю последнюю неделю Дирсеу пребывал в мрачном настроении. Все валилось из рук, работа не клеилась. Всегда острый, отточенный ум и молниеносная реакция впервые стали изменять ему. «Что это? Пресловутый кризис среднего возраста, когда одни мужчины сходят с ума от навязчивой и коварной установки: «я должен» или от излишеств жизни... А может, это ранняя старость?» — пытался проанализировать Дирсеу свое состояние.

Он с раздражением вспоминал об интриге Режиналду и Вивиан, которые так виртуозно столкнули его с ду Карму, сыграв на ревности Марии к Аретузе, новой горничной Дирсеу. Конечно, то, что в его доме появилась молоденькая и хорошенькая молодая женщина, не могло не пройти мимо злокозненной Вивиан, которая и дня не может прожить без интриг. Что такого они с Режиналду порассказали Марии о его якобы связи с Аретузой? Это так до сих пор и осталось для него тайной.

С того ужасного дня, когда ду Карму попыталась обвинить Дирсеу в измене и между ними состоялся импульсивный и неприятный разговор, прошел целый месяц. И хотя недоразумение было улажено в одночасье, и Мария попросила прощения, между ними по-прежнему осталась полоса отчуждения и непонимания.

Невыговоренная и горькая обида встала между ними непреодолимой преградой. Дирсеу пытался понять, почему он до сих пор так сильно сердится на ду Карму, почему не может простить ей минутную слабость. Подумаешь, женщина приревновала его к обычной горничной, с кем не бывает?

Он хорохорился, дулся, давал себе слово не звонить Марии первым. Стал с ней холоден и неразговорчив, а когда довел ее до крайнего возмущения, сам перепугался не на шутку.

Но его гордыня не дала возможности решить все проблемы сразу, а превратила милого и веселого Дирсеу в угрюмого и вечно раздраженного ворчуна.

Он стал придираться к собственной горничной, которую до этого только нахваливал. Делал бесконечные замечания коллегам по работе. Дошло до того, что он даже поссорился со своим начальником и впервые получил выговор за заносчивость и конфликтность. «С кем не бывает?» — успокаивал он себя и продолжал дуться на весь свет.

И вот в один прекрасный день Мария приехала к нему без звонка.

— Извини, Дирсеу, — начала она с порога, — я приехала сюда, потому что решила, что так не может больше продолжаться. Мне непонятно, почему мои извинения за глупую ревность к твоей горничной Аретузе не принесли никакого результата. На словах ты простил меня, но на деле остался таким же сухим и черствым.

Ду Карму посмотрела на Дирсеу и увидела непроницаемую маску равнодушия и неприступности.

— Как же ты не понимаешь, что именно этого добивались Режиналду и Вивиан, когда подтолкнули меня к этой глупости! Они будут рады, если мы расстанемся, — привела она последний аргумент. — Неужели ты забыл то время, когда мы были счастливы вместе?

— Не притворяйся, ду Карму! — Глаза Дирсеу потемнели от гнева. — Твои переживания — лишь маска. Около тебя постоянно крутится этот выскочка, Джованни Импротта. И, похоже, что тебе это очень нравится!