Хозяйка истории - [4]
1971
16 мая
Юбилей. 1000 дней вместе. Говорит, сосчитал по календарю, допустим, я не проверяла, конечно; если так, то — пускай.
Это много.
— Тысяча дней любви.
А я подумала: совместной работы. Или службы, точнее сказать.
Белые розы. Букет. Шампанское, виноград.
Стала мнительной. Знаю, что неспроста. Так и спросила:
— Ты хочешь узнать что-то?
— Ну зачем же ты так? — Даже как будто задет. Поцеловал. И все же: — Одно другому, — сказал, — не мешает.
В смысле — работа любви. Или любовь — работе.
Вышли на балкон. Выпили по бокалу. У меня было скверное настроение, думала, не готова.
Но он так на меня посмотрел и так улыбнулся, что все во мне перевернулось вдруг. Я сказала:
— Пошли.
Забавно. После — всегда забавно.
Страница готова. Пишется вроде. Значит, пошел. (Дневник.) С четвертой попытки. Первые три: все тетрадки — в огонь. Посмотрим, что дальше будет.
Ну-ну, красавица, изображай.
Сейчас мне кажется, я могла бы предсказать с точностью до — как обнимет — и далее… Но когда обнимал, волна в самом деле подкатывала, он знал, чего добивается… Нет, я сама торопила — давай же, давай, давай, спрашивай… — он забубнил — про какую-то встречу, да еще и в Пекине, про секретную встречу, про конфиденциальную встречу — я не хотела вдумываться чью, не хотела повторять за ним имена — этих чертовых китайцев-американцев или кто там они, да что мне до них, но бубнил, бубнил свое, спрашивал, обнимая, приедет ли тот — второй — Генри, ах, Генри, милый наш Генри, дружок — потому что от этого будто — от того, поедет ли он или нет, — будет что-то зависеть. Гнать, держать, дышать, зависеть — ненавидеть и вертеть. Я сознательная. Я очень сознательная. Ну, ты не комплексуй, говорил, ты расслабься, расслабься, ведь я же люблю тебя, понимаешь, люблю… Ненавижу это «расслабься». Расслаблялась — наверное. Если так называется — да. Он же любит, влюбленный. И я. Я — его. Чтобы крепче, просила. И хрустнули косточки. Еще, еще!.. А потом — когда понеслось — там — там — там — там — там лакуна, пробел, ничего не помню. Кричала. Не владела собой. Не могла не кричать. Все услышал, все, что хотел. Был испуг под конец — о соседях, как раньше — мелькнуло — когда в стену стучат, — но какое же тут общежитие, пора и привыкнуть — приходила в себя, — когда нет никого за стеной, никого кроме нас нет на свете нигде и никто не услышит. Устала.
И вот, открыв глаза, в потолок смотрю. Он же сразу — влюбленный! — бежит к телефону — в прихожую. Шлеп, шлеп — босиком по линолеуму.
— Добрый вечер, Евгений Евгеньевич, — и вполголоса, тихо: — информация полностью подтвердилась… Да, приедет… Да, абсолютно точно… В середине июля…[6] Уверяю вас, да… Четвертый сценарий…[7]
Голенький стоял, без халата. Думал, я не услышу. Голенький и любимый. Дурачок.
25 мая
1001 день. 1001 ночь.
Это число мне больше нравится. Чем тысяча.
Тысяча и одна ночь — в одной постели.
Не каждая — но все-таки…
Все-таки в одной!
Удивительно. Не единого пропуска!.. нет, не вспомнить… Нас даже в командировки посылали вместе — как тогда, в декабре, в Серпухов!..[8] И когда я ложилась в клинику на обследование — дважды, — его тоже укладывали со мной! В отдельной палате, в двуспальной кровати… — даже стихами выходит… Фантастика! Вот за что надо выпить, Володька, — за то, что без пропусков!.. под одним одеялом!..
Ладно спи, дорогой. А я пободрствую и тоже лягу. Зря кофе пила.
Тысяча и одна ночь — пускай не каждая — но сказок Шехерезады!
28 мая
Мне не рекомендовано думать об ЭТОМ. О том, как происходит.
Объяснили: рефлексия разрушительна. А вдруг «исключительный дар» возьмет и — исчезнет?..
Или они боятся, что, разгадав механизм ЭТОГО, я выдам тайну врагам?
Боже, но разве можно в ЭТОМ хоть что-то понять?
И какое мне дело…
………………………………………………………….
А дневник? О дневнике — ни-ни.
30 мая
Хорошо бы устроить ремонт. Переклеить обои в мужниной комнате. Побелить потолок на кухне. Рамы покрасить.
Весь день скучала.
Читала какой-то глупейший детектив, уже позабыла чей. А сходить посмотреть в другую комнату — лень.
Володька обещал к семи.
Он у нас теперь аналитик[9].
1 июня
Подписала еще кое-что, сильно регламентирующее мою жизнь. Кроме понятной подписки не разглашать секреты (много ли я их знаю?), взяла на себя обязательства не вступать в контакт с иностранцами (в моем случае «контакт» звучит, пожалуй, слишком пикантно). И даже не посещать международных выставок — без мужа (или провожатого)[10]. Притом что я и так не выхожу из дома!..
Смешнее всего, что дала подписку сохранять верность супругу. Это мое персональное обязательство.
Таких, наверное, еще никто не давал.
По всему видно, ему доверяют на все 100[11].
— А если я тебе изменю, Володя, меня посадят в тюрьму?
— А как же, родная. Только я тут ни при чем. Они сами придумали[12].
3 июня
На дачу приехали после обеда. Когда свернули с шоссе, я только тогда и обнаружила, кто едет за нами. Володя сидел за рулем, я сказала: «Смотри…» — он улыбнулся: «А ты как думала».
Сопровождали нас только до первого поста, там они остановились, и далее, через бор, мы добирались одни, без охраны; причем милиционер у шлагбаума отдал честь Володе (а может быть, даже мне — я рядом сидела…); и документов никто не спрашивал.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман известного петербургского прозаика Сергея Носова «Дайте мне обезьяну» — гротескная хроника провинциальной предвыборной кампании. В книгу также вошли пьесы для чтения «Джон Леннон, отец» и «Берендей», три новеллы.
Прозаика и драматурга Сергея Носова не интересуют звоны военной меди, переселения народов и пышущие жаром преисподни трещины, раскалывающие тектонические плиты истории. Носов — писатель тихий. Предметом его интереса были и остаются «мелкие формы жизни» — частный человек со всеми его несуразностями: пустыми обидами, забавными фобиями и чепуховыми предрассудками. Таков и роман «Фигурные скобки», повествующий об учредительном съезде иллюзионистов, именующих себя микромагами. Каскад блистательной нелепицы, пронзительная экзистенциальная грусть, столкновение пустейших амбиций и внезапная немота смерти — смешанные в идеальной пропорции, ингредиенты эти дают точнейший слепок действительности.
Необычная книга о «тайной жизни» памятников, несомненно, спровоцирует петербургского читателя на дополнительные прогулки по городу, а не петербургского – на посещение Петербурга. Написана она другом и доброжелателем памятников писателем Сергеем Носовым. Сравнить ее можно разве что с увлекательными книгами о животных, в среде которых подолгу живет исследователь.4-е издание.
Сергей Носов родился в 1957 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения и Литературный институт им. А.М. Горького. Прозаик, драматург. Отмечен премией журнала «Октябрь» (2000), премией «Национальный бестселлер» (2015). Финалист премий «Большая книга» и «Русский Букер». Живет в Санкт-Петербурге.
Всем известно, что Сергей Носов – прекрасный рассказчик. В новой книге собрана его «малая проза», то есть рассказы, эссе и прочие тексты, предназначенные для чтения как вслух, так и про себя широким кругом читателей. Это чрезвычайно занимательные и запутанные истории о превратностях жизненных и исторических обстоятельств. Короче, это самый настоящий музей, в котором, может, и заблудишься, но не соскучишься. Среди экспонатов совершенно реально встретить не только предметы, памятники, отверстия, идеи и прочие сущности, но и людей, как правило – необыкновенных – живых и умерших.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.