Хозяйка большого дома - [35]

Альва вскрывала конверт когтем, вытаскивала лист и, развернув, читала:

– Здравствуй, дорогой братец…

Райдо закрывал глаза.

Ему было уютно.

И не больно.

Почти.

…а зима наступала. И дороги, поплывшие по осенним дождям, оказались под плотными панцирями льда. Лед этот, поначалу хрупкий, кружевной, день ото дня становился все более прочен. А однажды ночью, когда вода вовсе замерзла, выпал снег.

И Райдо, выбравшись из дому, зажмурился, прикрыл глаза, не в силах вынести слепящей белизны.

А спустя два дня в доме появились гости.

– Уж простите нас за то, что без приглашения. – Супруга доктора куталась в соболя. Из экипажа она выбиралась медленно, опираясь на руку супруга, который рядом с нею казался тонким, хрупким. – В провинции нравы проще. Мы решили заглянуть… просто по-соседски.

– Очень рад вас видеть, – мрачно произнес Райдо, прикидывая, как бы половчей выпроводить сию, без всяких сомнений, достойную даму, а заодно и супруга ее, поглядывавшего на Райдо с неприкрытым интересом, и дочерей.

– А мы уж как рады! Я Виктору, – она произносила это имя с ударением на второй слог, жестко, и доктор вздрагивал, – давно говорила, что мы просто-таки обязаны вас навестить! А он мне твердил, что мы будем мешать. Вы себя плохо чувствуете…

У Райдо появилось искушение сказать, что доктор прав и что чувствует он себя погано, а потому к приему гостей вовсе не расположен.

– Но я вижу, он как всегда преувеличил. – Дама не оставила шансов на спасение. – Вы чудесно выглядите… загорели… я слышала, что у вас загар не принят, но у нас здесь…

– Нравы проще.

Райдо протянул руку, на которую дама охотно оперлась.

– В этом есть свои преимущества…

Впервые, пожалуй, Райдо оценил важность хороших манер. Знакомые матушки хотя бы изволили предупреждать о визитах, давая Райдо возможность скрыться. А эта…

Женщина поправила высокую бархатную шапку, расшитую бисером и пухом.

– Знакомьтесь, мои дочери… Виктор! Не стой столбом, помоги девочкам выбраться… это Мирра…

Светловолосая красавица в собольем полушубке присела, глядя снизу вверх профессиональным взглядом невинной девицы.

Райдо таких опасался.

И взглядов.

И девиц.

– А это Нира. Ей всего пятнадцать… и нам бы устроить дебют, но вы же понимаете, что война…

Нира пошла в отца, ее нельзя было назвать некрасивой, но и до совершенства сестры ей было далеко. Подбородок слишком мал, а губы – велики. Нос курносый, напудренный в жалкой попытке скрыть веснушки. И зря, потому что с веснушками она бы смотрелась гармоничней. Волосы цвета меда, прическа сложная, мама бы назвала ее вычурной. И нашла бы способ выставить нежданных гостей из дому.

Зачем они здесь? Шкура Райдо давно уже перестала быть ценным трофеем в заповедниках брачной охоты… или это там?

Столица.

В столице прорва младших сыновей, и сыновей средних, и вообще всяких, на любую масть. И девиц хватает. Только нужны девицам старшие. Здесь же небось женихов и прежде немного было. А у Райдо поместье, которое само по себе ценность.

Он хмыкнул, подумав, что теперь не просто так, сам по себе, но с приданым.

– Я так счастлива, что вы больше не умираете! – Старшая из сестер дотерпела до порога и, когда Райдо, кляня себя и матушку за хорошую дрессировку, помог ей освободиться от полушубка, нежно коснулась руки.

– Почему? Умираю.

– Да?! – Удивление было наигранным.

А ведь знает.

И она, и сестрица ее, которая сунула свой полушубок батюшке, несколько смущенному, но не способному супруге перечить. Та же разоблачалась неторопливо, озираясь.

По-хозяйски так озираясь.

Она уже небось полагала это поместье своим и примерялась, как половчей распорядиться собственностью.

– Вы замечательно выглядите… Виктор полагает, что у вас есть все шансы на выздоровление… – Шубу, солидную, соболиную, на красном плюшевом подкладе, она сунула Дайне, которая от этакой чести смешалась. – А где прислуга?

Райдо это тоже было интересно.

– Не нанял еще.

– До сих пор? Помилуйте, не обижайтесь, бога ради, если я со всею прямотой, но за подобным поместьем толковый пригляд нужен.

Она сняла перчатку и провела по широким перилам, поморщилась.

– В лучшие дни здесь работало до дюжины человек. Три горничные и еще личные… потом камердинер бедного… – найо Арманди приложила к глазам перчатку, словно платочек. – До сих пор не могу поверить, что их больше нет… мы были друзьями… нет, не в том смысле, что близкими, но… здесь, в провинции, людям одного круга следует держаться вместе… милочка, проследите, чтобы меха разместили должным образом… так о чем я? Ах да… два лакея… дворецкий, экономка… настоящая экономка, а не это, прости господи, недоразумение… кухарка и две помощницы… нет, я понимаю, что вам недосуг заниматься этими вопросами, однако и бросать все так, как есть, нельзя.

Райдо кивнул, чувствуя, что от голоса этого, нарочито бодрого, у него начинает звенеть в ушах.

Левой его рукой завладела Мирра, которая старательно притворялась, что невероятно смущена. Сестрица ее держалась поодаль, но сложившейся ситуацией явно была недовольна.

Как и Райдо.

– Дому нужна женская рука. – Найо Арманди весьма по-свойски шагала по коридорам старого поместья, и каблуки ее туфель громко цокали. Шелестело тяжелое парчовое платье, слишком роскошное для свойского визита, сияли серьги в ушах. Переливалось ожерелье. – В конце концов, именно на слабых женских плечах лежит великая миссия – сохранять в доме уют и покой… мужчине не понять…