Хозяйка Айфорд-мэнор - [3]
— Со мной все в полном порядке, благодарю, Айк, — успокоила слугу девушка и осмотрелась.
Отлетевшее колесо укатилось в овраг и застряло в кустах ежевики, и карета, одним боком лежавшая на дороге, казалась донельзя жалкой. Словно лягушка с оторванной лапой…
— Нам бы помощь позвать, моя госпожа, — развел мужчина руками, — самому мне с этим не сладить. — И поглядел в сторону Шерман-хауса: — Может быть…
— Ни за что! — оборвала его Аделия самым решительным тоном. — Мы справимся сами…
— Но как?
Девушка глянула на дорогу, и, постояв немного задумавшись, произнесла:
— Я пойду в Айфорд-мэнор пешком и отправлю сюда наших слуг. Так будет вернее всего!
— В Айфорд-мэнор, моя госпожа? — почти ужаснулся слуга. — Но до него не меньше двух миль пешим шагом. Как же вы одолеете их одна, да еще в…
— Ты забываешься, — строго одернула его девушка. — Я приказываю тебе оставаться и присматривать за каретой.
Айк потупился, если не убежденный в правоте госпожи, то, по крайней мере, привыкший исполнять приказания. А она, запахнувшись в подбитый бархатом плащ, уже направилась по дороге в сторону мэнора…
Весна только-только вступала в права: в воздухе витал аромат распускавшихся почек, чуть горьковатый, смешанный с ароматом земли, он кружил голову, как молодое вино.
И Аделия вдруг ощутила себя впервые за долгое время счастливой…
Такой, что захотелось припустить по дороге до самого дома.
Бежать… подпрыгивать… и кружиться…
Забыть о месяцах в Лондоне с его ужасным зловонием, нравами и беспорядком — все это стало ей одинаково ненавистным — забыть… о муже, который появлялся в доме так редко, что она ощущала себя совершенно заброшенной.
И забыть Валентайн Мартелл…
Муж привел ее в дом сразу после прибытия в Лондон, сказал, что нашел для нее компаньонку. Мол, знатные дамы просто обязаны иметь при себе такую особу, способную скрасить их одиночество. И Аделия не воспротивилась… Все еще полагала, что проблему можно решить простою покорностью.
Но просчиталась…
После той ночи Джон даже смотреть на нее не хотел, казалось, присутствие Шермана в их с мужем спальне сделало ее прокаженной. Он даже ни разу ее не коснулся… Пусть Аделия и старалась стать желанною для него, видит бог, очень старалась, но, верно, не стоило скрывать правды.
Покрывать одну тайну другой — идея не из удачных.
Но в ту самую ночь о первой тайне она даже не знала… Узнала несколько позже, когда от запахов в лондонском доме ее стошнило в ночной горшок жгучей желчью.
Эта желчь обожгла ей язык, а догадка — самое сердце.
В тот же день Аделия перехватила мужа у гардеробной:
— Шерман не тронул меня, пожалуйста, не наказывай меня безразличием, — почти взмолилась она, и муж прищурил глаза.
— Это ложь, — произнес холодно, явно не веря.
— Так проверь. Хоть сейчас… — и она отступила в сторону спальни.
Джон, казалось, засомневался, взгляд его потеплел, и он шагнул к ней — в этот самый момент ее компаньонка выпорхнула из спальни.
— Простите, я помешала? — как будто смутилась она.
Ее муж поглядел на нее и сказал:
— Я уже ухожу, Валентайн. Ты нисколько не помешала.
Джон спустился по лестнице и вышел из дома. Но Аделия видела: ей удалось его убедить. А значит, в эту самую ночь ей предстоит «забеременеть» от супруга…
Другой возможности не было.
Только и здесь все вышло не так, как хотелось: ее мутило весь день, есть не хотелось, и вечером, вернувшись с прогулки, она застала мужа и компаньонку в недвусмысленной позе в библиотеке.
— Что вы себе позволяете? — возмутилась она, ощущая, как кружится голова, и горячая кровь заливает лицо по самые уши. — Как вы… ты… — Она кинулась к ненавистной ей с первого дня Валентайн и вцепилась ей в волосы.
Та завизжала, и муж ударил Аделию по лицу. С размаху…
Ни капли стыда за содеянное, ни толики сострадания — ничего, кроме ненависти в серых глазах.
— Убирайся к себе, лживая тварь, — прошипел ей прямо в лицо. — И чтобы завтра тебя не было в доме…
Она так опешила, что не сразу нашлась, что ответить, только руку прижимала к горевшей от удара щеке. И глядела на мужа…
А он утешал Валентайн.
У нее на глазах…
— В Айфорд-мэнор тебе самое место, — снова обратился он к ней. — Я напишу, чтобы приготовили комнаты для тебя… и ублюдка в твоем животе.
— Но я…
Супруг так стремительно бросился к ней, с такой яростью стиснул оба плеча, что Аделия вскрикнула от испуга.
— Даже не думай обманывать меня, потаскуха, — прохрипел он ей прямо в лицо. — Я знаю от Валентайн, что женские дни ни разу у тебя еще не случались, к тому же тебя постоянно мутит… Что, скажешь, это неправда?
— Но я…
Джон стиснул руки сильнее, так что хрустнули кости.
— Ты понесла ублюдка от Шермана, а хотела уверить, что он не тронул тебя. Хотела выставить меня дураком… Выдать его отродье за моего. Но у тебя ничего не получится…
— Джон, — прошептала она, с трудом пытаясь сдержаться от навернувшихся слез, — но Шерман… я ведь не виновата. Ты знаешь, как все это было!
Муж скрипнул зубами:
— Он осквернил тебя, и тебе это понравилось.
Аделия головой замотала, так отчаянно, что волосы разметались.
— Вовсе нет, он был ужасен. Я вздрагиваю от самой мысли, снова увидеть его… Пожалуйста, не отсылай меня от себя!
Свалиться на голову мужчине, да не какому-нибудь — красавцу на "белом коне" — удача не из последних. Сделать это в волшебном лесу, да ещё в новом теле — и вовсе настоящее чудо. Правда, чудо с горчинкой: как в этом сказочном мире отыскать свою дочь, особенно если некое обстоятельство связало вас с незнакомцем странными узами? Как вообще спасти королевство от готовой вот-вот начаться войны? Помочь могут чудо или дракон… Чудеса нынче редки, а драконов и вовсе днем с огнем не сыскать! А, между тем, над сказочным королевством сгущаются тучи…
Не очень серьезное авторское хулиганство в жанре фэнтези-детектива… Дилогия. Никогда не читайте чужие письма, особенно с оттиском белого кролика на конверте… Это может быть не просто неприлично, но еще и крайне опасно в плане свалившихся на голову приключений! Потом придется выкручиваться всеми возможными способами, решая непростые задачи и гадая, как же вам с напарником по несчастью возвратиться не только в свое привычное время, но и в тела соответственно.
Иногда в жизни бывает так… Живешь весь себе такой идеальный: красивый, самодостаточный, не обремененный заботой ни о ком, кроме себя, родимого, а потом — бац! — тебе на голову сваливается незнакомая девица с младенцем на руках… Оккупирует твою квартиру не только своим, но и всяким блохасто-собачьим присутствием, переворачивает твое привычное существование с ног на голову, пробирается прямо под кожу… И это уже настоящая катастрофа! Просто какие-то двенадцать баллов по шкале Рихтера… И я, Юлиан Руппер, под этим не подписывался!
Один-единственный необдуманный поступок — всего лишь хотела на суженого погадать — и вся твоя жизнь летит в тартарары: ни доброго имени, ни друзей. Еще и события таинственные происходят! То в дом кто-то влезет, то слухи мистические распространяются… И как последствие: муж нежеланный. Эксцентричный, ни на кого не похожий… Раздражающий только видом, а ей с ним в дом новый ехать, жизнь совместную строить. И чем он станет в итоге: проклятием или спасением — одно только время покажет.
Осторожней с желаниями! Особенно с теми, что загаданы в ночь летнего солнцестояния, да на распустившийся цветок папоротника… Такие имеют особенность исполняться! Кэтрин Аддингтон загадала проникать во все тайны, познавать все сокрытое и загадочное, и не знала, чем такая мечта для нее обернется: быть может, нежданной любовью, приключениями на море и разгадкой старого преступления, призрак которого темной тенью висит над долиною папоротников уже долгие-долгие годы.
Вторая книга серии. Разбитое сердце лечится впечатлениями… Ими одними и новой любовью. Чтобы найти и то, и другое, стоит отправиться к морю в компании лучших друзей, встретить в дороге старушек-кладоискательниц, ввязаться в забавную авантюру с поиском старого клада… А там, кто его знает, что удастся найти на этом пути и какие открытия ждут каждого из героев!
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.