Хозяйка Англии - [110]

– Теперь, когда твоя мать преуспела в Англии, моя задача – закрепить в Нормандии наши права на герцогство. Многие захотят присягнуть победителю. – Жоффруа посмотрел на Генриха. – Нет, со мной ты тоже пока не можешь поехать. Ты сейчас должен расти, учиться и взрослеть.

Генрих понурился, но знал: возражать бесполезно. Сам-то он давно считал себя совсем взрослым, а сколько ему лет – какая разница, цифры – это всего лишь цифры.

После бурной ночи с дождем и ветром над Винчестером занялось ясное мартовское утро. В большом парадном зале замка Матильда опустилась на колени перед своим кузеном, епископом Генрихом, и поцеловала его кольцо легата. Ее душой овладели два чувства: облегчение и опаска. Вчера он согласился заключить с ней мир и пообещал отдать замок и казну. Это были серьезные уступки, и все-таки она не доверяла ему и подозревала, что не сопротивляется он ей только потому, что пока не готов. Или, подобно многим другим, Генрих рассчитывает на то, что сможет манипулировать ею, поскольку она женщина.

Со своей стороны Матильда согласилась отдать в его ведение все церковные назначения в Англии и прислушиваться к его совету. После этого он поклялся поддерживать ее право на трон и публично провозгласить королевой. А еще пообещал привлечь на сторону Матильды всю Церковь.

Теперь, когда он поднял ее на ноги, вперед вышли его рыцари, неся в руках ларцы с казной. По торжественному случаю на шелковые подушки выложили самые великолепные предметы из королевской сокровищницы: державу и скипетр, перстни с драгоценными камнями, рубин размером с куриное яйцо, две огромные каплевидные жемчужины, посох с гранатами и сапфирами, золотой кубок с агатами и дароносицу с синей и красной эмалью. В ларцах лежали расшитые золотом мантии и платья, одно из них – из королевского пурпура, тяжелое от нашитых на него жемчугов; мешки с монетами; пара мечей с искусно украшенными рукоятями и ножнами. Эта демонстрация производила сильное впечатление на зрителей, однако Матильда догадывалась, что немалая доля казны успела осесть в сундуках ее кузена-легата. Одно только то, что он надел на себя в этот день, стоило целое состояние, а его дворец превосходит роскошью и размером замок.

– Я ожидала большего, – заметила Матильда.

– Мне жаль, – невозмутимо ответил епископ. – Это все, что осталось.

Она сжала губы и посмотрела на последнюю из проносимых перед ней подушек, где была установлена корона – та, которую надевал ее отец во время коронации, та, которую захватил Стефан. На ободе переливаются драгоценные камни, зубцы увенчаны маленькими золотыми сферами. Матильда взяла венец в руки, как однажды брала корону своего супруга Генриха в Шпайере. Императрица чувствовала на себе настороженный взгляда епископа Винчестерского: наверное, подумал, что она собирается надеть корону. Как же плохо он знает ее.

– Я не такая, как ваш брат, – бросила Матильда Генриху, – и поступаю, как положено.

На скулах епископа заходили желваки.

– Уверен, что вы будете править мудро и следовать советам ваших приближенных.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы с честью исполнить ту роль, которую уготовил для меня отец. – Ее голос набирал силу и звучность. – Но я не буду игрушкой в руках людей, рвущихся к власти. Я видела, что бывает, когда правитель слаб.

– Воистину, – ответил Генрих нейтральным тоном и храня непроницаемое выражение.

Медленной и величественной процессией они вышли из замка к кресту на рыночной площади – епископ и Матильда бок о бок под паланкином, который поддерживали Бриан Фицконт, Майлс Фицуолтер, Роберт Глостерский и Реджинальд Фиц-Рой.

Горожане подтянулись послушать, что хочет сказать их епископ, и рыцарям Генриха пришлось прокладывать в плотной толпе проход, чтобы он и Матильда поднялись по ступеням к кресту – так все могли видеть их.

Трижды Генрих стукнул епископским посохом оземь и наполнил воздухом легкие.

– Здесь, перед вами, стоит императрица Матильда, дочь короля Генриха и единственный выживший ребенок, рожденный от него его супругой, королевой Эдитой из древнего монаршего рода! – выкрикнул он мощным красивым голосом. – Вот она стоит среди вас! Поклянитесь своей законной королеве! – Епископ склонился, чтобы взять корону с подушки, которую держал перед ним один из священников. – Смотрите же! – продолжал он. – Матильда, императрица, истинная наследница короля Генриха и хозяйка Англии!

Нарочито медленно он опустил корону на голову Матильды. Этот символический жест настоящей коронацией не являлся, но тем не менее имел убедительное воздействие на зрителей.

– Давайте же почтим ее власть, дабы принесла она мир в наши жизни и изобилие в наши земли. И да придет она к нам, приумножив славу свою отвагой и стойкостью, да будем мы следовать ей и тем будем благословенны! И да внемлет она мудрому совету и правит справедливо, разумно и милостиво!

Тысячи людей опустились перед ней на колени, и от этого сердце Матильды преисполнилось триумфом, но в то же время она досадовала, что великим моментом в ее жизни управляет не она сама, а Генрих Винчестерский, который разыгрывает вершителя королевских судеб. Конечно, пока она нуждается в нем, так как Винчестер – бывшая столица Англии и место, где хранится казна – вернее, то, что от нее осталось. Однако возник уже новый центр – Вестминстер, и пока не свершится настоящая церемония в аббатстве, пока не миропомажет ее на царство Тибо, архиепископ Кентерберийский, Матильда не станет королевой в полном смысле этого слова, что бы ни говорилось и ни делалось сегодня.