Хозяин таёжного неба - [8]

Пробираться оврагами больше не было нужды, и они гордо и свободно зашагали по Проторе к острогу. Селяне, поневоле свыкшиеся уже с наплывом чужеземцев, на трёх подростков внимания почти не обращали, зато шныряющие повсюду пацаны буквально столбенели, когда в принаряженных спутниках какого-то нездешнего отрока узнали вдруг своих, проторских дружков, которые ещё вчерась в дерюжках босиком пыль загребали. А попавшийся навстречу вездесущий Щепля вообще потерял дар речи. Опомнившись, он хотел было увязаться следом, но Вякса шикнул на него, и бедный Щепля отстал, и мелькал где-то далеко позади, на пределе видимости, жадно вглядываясь в спины гордо вышагивающей троицы и гадая, куда они и зачем идут.

Надо сказать, что Збугнята с Вяксой недолго хранили важный вид. Натура взяла своё, и вскоре Вякса уже вновь вертелся неугомонным чертёнком, а Збугнята звучно сплёвывал сквозь клыки, и беззаботно пинал камешки новыми сапогами.

Стёпке было невесело. Он страстно надеялся, что его догадки окажутся всего лишь догадками, что у магов сидит не превратившийся в каннибала Ванька, а самый настоящий людоедский людоед, не имеющий ничего общего с его непутёвым другом. Но тут же ему вспоминалось подслушанное на хуторе: «Сам маленький такой, говорит по-ненашенски и волосы на голове кочкой». По описанию — вылитый Ванес.

Он настолько погрузился в тягостные размышления, что не заметил, как они дошли до управы — двухэтажного бревенчатого здания с покатой крышей и высокой звонницей, — не обратил внимания на стоящих здесь людей, большинство из которых были местными, проторскими, не слышал разговоров. Он мучительно прикидывал, как ему поступить, если обнаружится, что людоед — это Ванька. (Ванька, попробовавший человечину, Ванька, познавший вкус свежей крови и жареных в костре мозгов! Бр-р!). Не попросишь ведь у магов: отпустите кровожадного убивца со мной, я без него не могу домой вернуться, он мой друг и он хороший. Ничего себе хороший — рыскал по лесам в поисках добычи и воровал детишек из деревень!

Они шли сквозь толпу, пацаны держались поближе к Степану, охотно откликались на приветствия знакомых, в ответ на расспросы многозначительно указывали на своего предводителя. Стёпка решил, что все собравшиеся здесь тоже пришли посмотреть на людоеда, но оказалось, что пойманный гадёныш почти никого не интересует. Просто сегодня из Усть-Лишая вернулся проторский воевода с отрядом ополченцев, и теперь эти ополченцы ждали разрешения разойтись по домам, где они не были почти две недели. Это Стёпке всезнающий Збугнята рассказал. Воевода где-то задерживался, и мужики маялись перед управой, бряцали оружием, поругивали начальство, пересмеивались, беззлобно задирали весских дружинников.

На входе в острожное подворье стояли два внушительных мага с суровыми чисто выбритыми лицами. Маги были похожи друг на друга, словно близнецы. Широкие плечи, пудовые кулаки и рост под два метра, — назвать этих бугаёв младшими магами язык не поворачивался. Степан напрягся, готовясь доказывать своё право на проход, нащупал в кармане пайцзу, но она не понадобилась. Маги сумрачно окинули троицу пронизывающими взглядами, на Збугняту с Вяксой почти не посмотрели, на Стёпку уставились так, словно готовы были порвать его на клочки тут же, в воротах, но ни слова не сказали и почти синхронно отвернулись в разные стороны: проходите, мол, пока, что уж тут поделаешь, коли начальство приказало. Но наша бы воля… Ага, подумал Стёпка, это они на меня из-за крапивы злятся. Ничего, будете знать, как злоумышлять против демона.

Ещё вчера встреча с весскими магами представлялась ему одной из самых больших неприятностей в жизни, и он всеми силами старался избегать таких встреч, а сейчас по доброй воле шёл в самое их дознавательское логово и почти без опаски. Странная штука жизнь!

Миновав ряд пустых (к счастью!) в это время казарм, они подошли к острогу. Будь Степан один, он и не догадался бы, что неказистое бревенчатое строение без окон и есть тот самый острог, в котором держат изловленного злыдня. Он ожидал увидеть высокий частокол, решётки на окнах, нечто мрачное и внушительное, а увидел ещё двух магов, небрежно привалившихся к стене рядом с легкомысленно распахнутой дверью.

Стёпка остановился и хотел поздороваться, но тут один из магов отлепился от стены и недовольно проговорил, едва разжимая губы:

— Куды прётеся? Али не видите, что тут вам не место?

Стёпка достал из кармана пайцзу:

— По личному разрешению глав… верховного мага Краесвета мне позволено посмотреть на людоеда.

Маги переглянулись коротко, потом тот, что постарше, пренебрежительно протянул:

— Личное разрешение, говоришь? А что нам с того разрешения? Ты нам княжью грамоту покажи, ежели она у тебя имеется. Мало ли кто на душегубца посмотреть желает. Без грамоты пускать не велено.

Стёпка показал ему пайцзу, повертел её выразительно, затем вложил в протянутую руку. Маг долго разглядывал серебряный прямоугольничек, поскрёб его зачем-то ногтем.

— Ишь ты, — пробормотал он, — пайцзу где-тось отыскали. Благовид давеча жаловался, что обронил её… Отправить надо кого-нито, обрадовать отца-дознавателя.