Хозяин моей судьбы - [3]

— Не жарко ли вам в столь плотной упаковке? — заговорил, наконец мужчина, и голос его звучал протяжно, лениво и завораживающе сексуально.

— Жарко, если остановишь мотоцикл, — пояснила Роми и вдруг подумала, что это и в самом деле было бы сейчас верхом блаженства — скинуть к чертовой матери утепленную кожаную куртку.

И предстать перед ним в кургузой блузке, не достающей до пупка? — подумала она, невольно хихикнув при мысли о том, какие круглые глаза сделает этот любитель женщин (в том, что он большой их любитель, она почти не сомневалась).

Роми вдруг поняла, что за акцент у него был, — говор жителя американского Юга. Удивительно экзотично, если принять во внимание французские номера его машины и парижский небрежно‑изысканный стиль одежды.

— Ну, уж если вы остановили мотоцикл, то, может быть, стоит и куртку сбросить? — предложил незнакомец, с неподдельным интересом продолжая рассматривать ее. — Жарко ведь!

— Слишком много застежек и слишком много возни, чтобы тратить на это время, — уклончиво ответила Роми. — И вообще, я остановилась лишь на минутку — немного размяться и полюбоваться окрестными пейзажами.

Мужчина усмехнулся, окинул небрежным, но заинтересованным взглядом обтянутые кожаными брюками крутые бедра Роми и повернулся к ней спиной, оставив девушку слегка обескураженной.

Неожиданно в нем произошла перемена: небрежная леность сменилась деловитостью и сосредоточенностью. Он вытащил из машины фотоаппарат и, наведя его на парящий в полуденном мареве живописный поселок, принялся делать снимок за снимком.

Фотолюбитель, отметила про себя Роми и тут же усомнилась в своей догадке. Слишком безобидное и праздное занятие для типа, производящего впечатление безжалостного и расчетливого дельца, для которого день не день, если он не успел к обеду снять с конкурентов десяток‑другой скальпов. Но если так, почему он ведет себя, как турист?

Роми присмотрелась к незнакомцу повнимательнее. Самоуверенный. В возрасте где‑то между тридцатью и тридцатью пятью. Потрясающе красив, но не пустоцвет какой‑нибудь — глаза умные, цепкие, безжалостные. Тело гимнаста, и плечи такие широченные, что на каждое из них можно положить по тому «Британской энциклопедии». В данный момент вид несколько напряженный, губы плотно сжаты. Сосредоточен на работе, или на чем‑то другом?

Судя по всему, то, что красавчик видел перед собой, решительно не нравилось ему. И чем дольше он смотрел, тем сильнее портилось у него настроение.

— Потрясающий вид, правда ведь? — рискнула возобновить диалог Роми. — Домики такие живописные…

Незнакомец, вздрогнув, обернулся. Казалось, он успел забыть о присутствии постороннего человека.

— Картинка, да и только, — пояснила Роми, вытаскивая из кармана плитку шоколада и впиваясь в нее зубами. — Хоть сейчас выноси на обложку путеводителя по французской глубинке.

Мужчина отрицательно качнул головой.

— Сплошные трущобы, — лаконично подытожил он собственные наблюдения и снова навел объектив на поселок. — Состояние домов просто плачевное.

— Вы сами будете таким же в их возрасте, — возразила Роми, не желая давать в обиду поселок, в котором проживала ее мать. — Это же средневековые постройки. Они дышат историей!

— Неужели? — с иронией в голосе спросил незнакомец.

Роми чуть покраснела.

— Если вы сами это понимаете, то вряд ли станете требовать, чтобы дома сохранились в своем первозданном виде, — не сдавалась она. — На мой взгляд, налет времени придает зданиям лишь дополнительное очарование.

— Я вовсе не против очарования, — угрюмо ответил незнакомец, вглядываясь в дома на горизонте. — Но, к сожалению, оно не защищает от дождя, не греет в холода, на нем нельзя приготовить пищу. Доведись вам прожить в одном из таких домов осень и зиму, вы, возможно, высказались бы несколько иначе.

Вообще‑то Роми собиралась пожить в поселке какое‑то время, хотя, разумеется, не до зимы. Вглядевшись в россыпь домов на склоне холма, она подумала про себя: интересно который из них принадлежит маме?

— И все же вы сгущаете краски. Мне эти домики очень нравятся! — упрямо заявила Роми и вспомнила городскую квартиру, в которой они теснились вдвоем с отцом. — Я бы предпочла жить в таком средневековом жилище, нежели в современной безликой бетонной коробке.

Вы в этом уверены? — поднял брови собеседник. — Вглядитесь получше!

Роми добросовестно всмотрелась в даль.

Вижу то же самое, что и раньше: красивые живописно разбросанные по склону холма здания. А еще вижу парящих над ними в небе орлов. Вообще‑то, это черные коршуны, но не в них дело. Если бы зрение вам позволяло вы увидели бы, что здания разваливаются прямо на глазах.

Роми не стала говорить, что со зрением у нее сейчас все обстоит, как нельзя лучше. Она оросила еще один взгляд вдаль.

— Может быть, меня ослепил мой романтизм, но я по‑прежнему ничего не вижу — призналась она.

— Тогда вам придется поверить мне на слово, — сказал незнакомец. — Боюсь, обитатели поселка с радостью променяли бы свое живописное жилье, на самое безликое, но зато современное и комфортабельное, со всеми удобствами.

— Ну что вы, как можно! — запротестовала Роми. — Бросить эти дома? Навсегда лишить себя сказочного вида на реку и луга? Да ни за что!