Хозяева космоса - [57]

Они уничтожат инопланетные народы до последнего представителя. И, о чем еще догадывался Кинсолвинг, они не остановятся на этом. Они хотят, чтобы исчезли все инопланетяне, все чуждые расы. Параноидальные убеждения относительно других рас Кинсолвинг слышал в высказываниях Кеннета Гумбольта, и они будут воплощены в действие в таких масштабах, что старшему инспектору хотелось думать, будто это грандиозная шутка, розыгрыш.

Он знал, что это не так. Вид лица Камерона, когда он убил ллорского капитана-агента, наглядно показывал, что это вовсе не шутка. Камерон хотел убить этого инопланетянина, он наслаждался убийством.

В голове у Кинсолвинга все крутилось, вертелось и переворачивалось, а мысль о том, что же ему делать, так и не приходила. Даже убежать с ГТ-4 трудно. А если это ему не удастся, лучшее, на что остается надеяться – это смерть. А худшее? Возвращение на планету-тюрьму инопланетян. При мысли об этом Кинсолвинг мог только усмехнуться. Камерон с Гумбольтом постараются, чтобы он живым никогда не покинул Гамму Терциус-4.

Только не после того, как увидел обширные очертания их подлого расистского Плана.

– Какой инопланетянин мне поверит, если я им расскажу? – произнес Кинсолвинг вслух. Ответ был простым: никакой. Кинсолвинга приговорили к ссылке за убийство ллоpa – преступление, рассматриваемое инопланетянами как самое тяжкое. Они решат, что он состряпал детали Плана, чтобы избежать наказания.

Кинсолвинг встал и начал расхаживать по небольшому скалистому гроту, пытаясь найти способ предостеречь инопланетян о грозящей им опасности, но так, чтобы не навлечь месть Земле и на всех гуманоидов, найти какой-то способ остановить Гумбольта прежде, чем он осуществит свои дикарские замыслы.

Некое напряжение повисло в воздухе и заставило Кинсолвинга прекратить метаться и пристально вглядеться туда, где был вход в парк. Он увидел только нескольких неспешных прохожих, некоторые прогуливались рука об руку. И это все, что он смог увидеть, но Бартон почувствовал кое-что еще.

В этот момент он понял, что чувствует добыча, когда ее заметил голодный хищник.

Бартон подавил первый импульс сорваться с места и мчаться, спасая жизнь. Здравый смысл одержал верх. Если он побежит, то преследователь, кто бы он ни был, сможет его настигнуть. Кто же еще в парке бежит? Кто еще будет выделять пот страха и запах паники?

Кинсолвинг вскарабкался на скалистую верхушку, откуда мог получше разглядеть того, кто преследовал его по горячим следам. Он был просто убит, когда увидел, что Камерон и его робот-охотник медленно понимаются вверх по холму по его тропинке. Робот раскачивался туда-сюда, как будто на пружинах. Дальний конец каждой тропинки, отходящей от основной, заставлял его подпрыгивать, потом он возвращался, чтобы повторить процедуру на другом конце. Он искал следы, приглядываясь и принюхиваясь.

Имеются ли у него еще и определители звука и движений? Способен ли он услышать замедленное биение сердца Кинсолвинга? Видеть, как ходит ходуном его грудь под рубашкой?

Инженер заставил себя успокоиться. Это же машина и ничего более. Она может обладать повышенной чувствительностью, более точной, чем у человека, но любой робот нуждается в постоянном программировании. Без направляющего его Камерона этот робот – ничто. Ничто, только немая машина.

Страх оставался, но больше не парализовал Кинсолвинга. Старший инспектор начал размышлять, как бы лучше всего устранить Камерона. Прежде чем эта парочка добралась до него, капли на яркой одежде Камерона в лучах заходящего солнца заблестели красным – свежая кровь! Можно было поклясться, что это кровь Камерона, пролитая сегодня. Разве Кинсолвинг не разбил нос этому щеголю?

Это могло разозлить Камерона и заставить его совершать ошибки, каких в нормальном состоянии он никогда бы не сделал. Кинсолвинг только на это и мог надеяться.

Однако, видя путь Камерона, инженер понял: невозможно надеяться на то, что хищник сделался невнимательным из-за своей ярости. Камерон медленно шел по аллее, не обращая внимания на робота-охотника. Его взгляд скользил по вершинам в поисках добычи. Один раз Кинсолвинг заметил, как этот человек остановился и наклонил голову, усиленно прислушиваясь.

Вдруг Камерон положил руки на бедра и отклонился назад с пронзительным криком:

– Нет нужды так волноваться об этом, старший инспектор Кинсолвинг! Пожалуйста, выходите. Я не держу на вас зла за то, что вы разбили мне нос, – Камерон потянулся к своему носу и прошелся пальцем от переносицы до его кончика. – Он у меня уже в норме. Спускайтесь – и поговорим.

Он выглядел пошлым фатом, но Кинсолвинг уже видел, как он убивает без малейшего угрызения совести. Что за оружие припрятано у Камерона? И тут же он едва не засмеялся над своей собственной глупостью. В каком еще-то оружии нуждается Камерон, если у него есть этот робот, который бродит взад и вперед?

– Оружие! – воскликнул Кинсолвинг. Он же совсем забыл оглушающий прут, который стащил давным-давно. Он пошарил у себя под рубашкой и нащупал прут. Когда он его вытащил и сжал в руке, то внутренне затрепетал от полученного преимущества. Но он почти ничего не знал о таком оружии. Какова дальность его действия? Глядя вниз на Камерона, Кинсолвинг рассчитал, что расстояние между ними больше ста метров. Не хотелось Кинсолвингу испытывать оружие таким образом.