Хождение Северина во тьму. Пражские призраки - [5]

Зденка ценила эти часы. Она старалась не замечать, как Северин дерзит ей или недовольно умолкает, и воспринимала каждую его улыбку как награду. Но осень уходила прочь, а Северин становился все отстраненнее, и ею, как никогда ранее, овладевала робость. Случалось так, что она целыми днями не видела его. Тихо и печально она шла домой и одиноко сидела в своей комнатушке. На большой площади под ее окном суетился народ, только прислуга останавливалась посудачить на углах. Зденка ждала, пока совсем не стемнеет, и лишь тогда зажигала свет.

С непонятной и бесцельной жестокостью Северин рассказал ей о Сюзанне. Холодным взглядом искал он в ее чертах искру ревности, пока подробность за подробностью разворачивал перед ней свое приключение. Ему не понравилось, что ее любовь осталась такой же истовой и непоколебимой и с губ ее не сорвалось ни единого упрека. Ему вспомнилась актриса, похожая на Зденку, и пьеса, в которой он видел ее. Слабая и хрупкая, стояла она на подмостках и содрогалась от ударов судьбы! Здесь же не происходило ничего подобного. Лишь на миг по девичьему лицу тенью скользнула боль, но он не успел понять, не померещилось ли ему это.

Они все реже и реже встречались по воскресеньям, а когда виделись, по большей части просто ходили по городу, глядя на последние осенние цветы. Железные скамейки парка, стоящие на сыром песке, стали никому не нужны, киоски с содовой опустели. Как-то они отправились по канатной дороге на Газмбурк. Зденка задержалась перед изображениями Голгофы на перекрестке, где каждый год в Страстную пятницу молились люди. Поблизости высился костел святого Лаврентия. Сверху они посмотрели на город в сгущающихся сумерках. Ветерок вяло гонял сухую листву по каменным желобам вдоль тротуара. Зденка давила ногой белые ягоды, опавшие на землю с кустов. В детстве ей нравились щелчки, с которыми они лопались. Им навстречу попался солдат с девушкой: склонившись к подруге, он поцеловал ее. Зденка брела рядом с Северином, чуть не плача.

4

Ателье доктора Конрада уже полнилось гостями, когда Лазарь Каин привел туда Северина. Их тут же оглушили голоса, раздававшиеся из табачной дымки: непривычная смесь разговоров на немецком и чешском, манерный смех женщин. За столиком в углу собрались разодетые натурщицы и развлекались игрой в итальянские кости. Небрежно прислонясь к дверному косяку, стояла необыкновенно стройная дама в черном бархатном платье и, беседуя с белокурой Рушеной, оглядывала салон. Северин мгновенно узнал ее. Перед его мысленным взором живо и ясно, как будто все произошло только что, предстала виденная когда-то картина, о которой он почти успел позабыть. Как-то днем, когда он был школьником, за год перед выпускным, во время каникул он прогуливался по улице Фердинанда, куда обычно выходил на променад весь пражский свет. Там ему попалась она — с огромным, кроваво-красным страусовым пером на шляпе, со своею необычайно изящной фигурой и чарующе-опасной улыбкой, которую потом он видел лишь однажды, на полотне с кающейся Магдалиной. Ей навстречу вышел красивый молодой человек и поцеловал ее обтянутые перчаткой пальцы. Эта сцена надолго запечатлелась в голове Северина и сейчас всплыла в сознании: по-праздничному оживленная улица, тихий шорох резиновых шин экипажей на мостовой и посреди сутолоки из людей и туалетов исполненное благородства движение, с каким незнакомка протянула юному денди руку для поцелуя. Он видел ее еще несколько раз, мельком и смутно, и больше никогда не встречал. Она пела в Национальном театре и одно время пользовалась особым расположением публики. Каин, заметив его неотрывный взгляд, тут же поведал ее историю. Она заразилась некоей болезнью от любовника и потеряла голос. Затем она пыталась выступать на провинциальных сценах, но наконец и это стало невозможным. Сейчас она вновь жила в Праге, и Каин уже встречал ее в салоне доктора Конрада.

В этом кругу не было принято представлять гостей друг другу. Все приходили и вели себя свободно. И тем не менее, когда хозяин дома поздоровался с новоприбывшими, Северин попросил познакомить его с дамой в черном. Доктор Конрад назвал ей его имя, Северин поклонился. Он не отрывал взора от ее изящных черт, ища в них признаки торжественности момента. Затем взял ее протянутую руку в свою и поцеловал. Она удивленно взглянула ему в глаза и улыбнулась. Однако не той улыбкой, какую он ожидал. Уголки бледных, без следа помады, губ лишь слегка приподнялись, неестественно и равнодушно.

— Где же ваша шляпка с красным пером? — спросил Северин.

Она изумленно ахнула, подняла голову и осмотрелась, словно очнувшись ото сна. Затем медленно и тихо ответила ломким, с легкой хрипотцой голосом:

— Шляпка с красным пером… моя давняя утрата…

* * *

Весь вечер Северин держался рядом с Карлой. Развеселившиеся гости шумели все сильнее, а блондинка Рушена, аккуратная и ухоженная, как куколка, взяла в руки мандолину. Натурщицы оставили игру в кости и теперь болтали за столом, поедая бутерброды и запивая их шампанским, поданным слугой. К ним присоединился Авель Каин и развлекал девиц анекдотами. Некоторые господа явились в ателье со спутницами, и те, расположившись в удобных креслах, пережевывали угощение, сверкая ножками из-под коротких подолов. Один немыслимо худой человек в модном сюртуке и с элегантными манерами сидел около доктора Конрада и предсказывал всем желающим будущее по линиям ладони. Северин тоже подошел к нему, желая заглянуть в грядущее. Тощий гость внимательно посмотрел на него из-за круглых очков и задержал протянутую руку перед своим лицом дольше, чем проделывал с другими.