Хотел ли Гитлер войны - [19]

Вот и теперь, уже во второй раз, тот политический импульс, который впервые проявил себя в событиях в Бад-Эйблинге, толкал Штрассера в самую гущу событий. Он стал, уже официально, членом Немецкой социалистической партии – и тут же оказался на острие разногласий, которые в тот момент сотрясали организацию.

И тогда, и сегодня точка зрения Штрассера была неизменной. Именно она заставила его уехать из страны и стать непреклонным противником Гитлера. Именно убеждения заставили его в итоге покинуть ряды партии. Он мог бы иметь популярность, посты и всякие материальные выгоды, если бы пошел на компромисс, но – предпочел не поступиться принципами. И это заслуживает уважения.

Он повсюду искал и не находил немецкого социализма. Не того государственного социализма, когда вместо многих капиталистов мы получаем одного большого Капиталиста и орду чиновников. Не структуру, взращенную на всяких международных связях, чуждую по своему происхождению и руководству. Наконец, не национал-социализм по версии Гитлера, который устроил псевдосоциалистический цирк, прикрывая на деле капитализм, густо замешанный на милитаризме. Насколько я мог заметить, Штрассер никогда не колебался – ни в начале, ни сегодня, в эмиграции. Похоже, что он действительно тот редкий, если не уникальный тип – тип настоящего национального социалиста.

В то время соцпартия (совершившая настоящее самоубийство, обратившись в момент революционного триумфа за помощью для защиты от коммунистов к регулярной армии и старым правящим классам) сформировала Einwohnerwehr, или Корпус гражданской самообороны. Ему отводилась роль орудия, которое правительство могло использовать в борьбе с коммунистами. Большинство руководителей местных отделений социалистической партии запретили своим коллегам вступать в ряды корпуса, мотивируя это тем, что они не хотят иметь ничего общего с «этими офицерами» и с военщиной вообще, потому что они пацифисты и интернационалисты. Отто Штрассер активно ратовал за членство в Einwohnerwehr. Он говорил о том, что если социалисты не возьмут его под свой контроль, то за них это сделают реакционеры. В своем районе Берлина, густонаселенном Штеглице, он одержал верх. Штеглиц вошел в Einwohnerwehr, а Отто Штрассер стал командиром штеглицкой Hundertschaf, «сотни» – так назывались подразделения в Einwohnerwehr.

Все это происходило весной 1920 года. А затем случился Капповский путч – первая попытка старых правящих классов Германии свергнуть правительство социалистов и центристов и силовыми методами уничтожить «новичков», прорвавшихся в этой стране к власти.

Капповский путч в целом скорее напоминал поход войск фон Эппа на Мюнхен. Правда, у него было совершенно иное оправдание. Берлинское правительство состояло, главным образом, из социалистов, причем не самых смелых. Но в нем не было коммунистов, оно не жаловало коммунистическую идеологию, да и людей из России в нем также не было. По иронии судьбы, аналогичного типа человек сопровождал именно капповцев – это был глава их пресс-службы, венгерский еврей по происхождению, впоследствии англиканский священник, член британского парламента, осужденный за предательство прожженный авантюрист Игнац Требич-Линкольн! Похоже, что подобные люди проявляются во всякое смутное время, которого хватало в Европе. Кстати, показной антисемитизм Гитлера (и это я часто пытался объяснить разным людям) тоже не соответствует действительности; посмотрите на тех евреек, явно управляемых из-за рубежа, что выступали в качестве посредников в его переговорах с британскими политиками.

Вооруженные пулеметами солдаты Каппа правили в Берлине не больше двух суток – всеобщая забастовка, начатая по призыву бежавшего правительства социалистов, привела их авантюру к краху, и им пришлось с позором оставить город. Но они так и не осмелились сунуть нос в Штеглиц, где их ждали вооруженные и готовые к отпору социалисты из Hundertschaf Штрассера. В эти дни офицер, который во время войны читал своим солдатам «патриотические инструкции», который выступил против Курта Эйснера на «красном» митинге в Бад-Эйблинге, который помог изгнать коммунистов из Мюнхена, был командиром социалистической «сотни», готовой к самому жестокому бою с реакционерами. Капповцы предпочли не использовать силу против штеглицкой сотни. Штеглиц, окруженный, но так и не захваченный, оставался своего рода мирным социалистическим островком в капповском Берлине.

Когда капповцы ушли, идейные социалисты подумали, что наконец-то наступило время настоящего социализма. Правительство, слишком трусливое и слишком боявшееся реакционеров для того, чтобы реализовать свою социалистическую программу до этого момента, теперь обладало всей полнотой власти. В Билефельде состоялось подписание соглашения между правительством (его представлял Карл Зеверинг[19]) и делегатами от социалистов. Стороны договорились об отставке министра обороны Густава Носке, который слишком мягко относился к реакционерам и фактически довел ситуацию до Капповского путча. Кроме того, они договорились о социализации тяжелой промышленности и разделе больших земельных владений. Только при указанных условиях рабочие-социалисты сложили оружие.