Хорошо! - [4]

Шрифт
Интервал

А в конце у Лиговки
                                другие слова
подымались
                    из подвалов.
«Я,
      товарищи,—
                           из военной бюры.
Кончили заседание —
                                    то́ка-то́ка.
Вот тебе,
               к маузеру,
                                двести бери,
а это —
             сто патронов
                                  к винтовкам.
Пока
        соглашатели
                             замазывали рты,
подходит
               казатчина
                               и самокатчина.
Приказано
                 питерцам
                                 идти на фронты,
а сюда
           направляют
                              с Гатчины.
Вам,
        которые
                     с Выборгской стороны,
вам
       заходить
                      с моста Литейного.
В сумерках,
                   тоньше
                               дискантовой струны,
не галдеть
                 и не делать
                                    заведенья питейного,
Я
   за Лашевичем
                          беру телефон,—
не задушим,
                    так нас задушат.
Или
       возьму телефон,
                                  или вон
из тела
            пролетарскую душу.
С а м
         приехал,
                       в пальтишке рваном,—
ходит,
          никем не опознан.
Сегодня,
              говорит,
                           подыматься рано.
А послезавтра —
                            поздно.
Завтра, значит.
                         Ну, не сдобровать им!
Быть
         Кере́нскому
                            биту и ободрану!
Уж мы
           подымем
                          с царёвой кровати
эту
      самую
                 Александру Федоровну».

6

Дул,
       как всегда,
                        октябрь
                                     ветрами,
как дуют
              при капитализме.
За Троицкий
                     дули
                              авто и трамы,
обычные
               рельсы
                           вызмеив.
Под мостом
                    Нева-река,
по Неве
             плывут кронштадтцы…
От винтовок говорка
скоро
         Зимнему шататься.
В бешеном автомобиле,
                                       покрышки сбивши,
тихий,
           вроде
                     упакованной трубы,
за Гатчину,
                  забившись,
                                     улепетывал бывший —
«В рог,
           в бараний!
                             Взбунтовавшиеся рабы!..»
Видят
          редких звезд глаза,
окружая
             Зимний
                          в кольца,
по Мильонной
                       из казарм
надвигаются кексгольмцы.
А в Смольном,
                        в думах
                                     о битве и войске,
Ильич
           гримированный
                                     мечет шажки,
да перед картой
                          Антонов с Подвойским
втыкают
              в места атак
                                   флажки.
Лучше
           власть
                       добром оставь,
никуда
            тебе
                    не деться!
Ото всех
               идут
                       застав
к Зимнему
                  красногвардейцы.
Отряды рабочих,
                           матросов,
                                           голи —
дошли,
            штыком домерцав,
как будто
                руки
                        сошлись на горле,
холёном
              горле
                        дворца.
Две тени встало.
                           Огромных и шатких.
Сдвинулись.
                     Лоб о лоб.
И двор
           дворцовый
                             руками решетки
стиснул
              торс
                      толп.
Качались
                две
                       огромных тени
от ветра
              и пуль скоростей, —
да пулеметы,
                      будто
                                хрустенье
ломаемых костей.
Серчают стоящие павловцы.
«В политику…
                       начали…
                                      ба́ловаться…
Куда
        против нас
                          бочкаревским дурам?!
Приказывали б
                         на штурм».
Но тени
             боролись,
                             спутав лапы,—
и лап
         никто
                  не разнимал и не рвал.
Не выдержав
                     молчания,
                                      сдавался слабый —
уходил
            от испуга,
                            от нерва́.
Первым,
              боязнью одолен,
снялся
            бабий батальон.
Ушли с батарей
                          к одиннадцати
михайловцы или константиновцы…
А Ке́ренский —
                         спрятался,
                                           попробуй
                                                           вымань его!
Задумывалась
                        казачья башка.
И
   редели
               защитники Зимнего,
как зубья
                у гребешка.
И долго
             длилось
                           это молчанье,
молчанье надежд
                             и молчанье отчаянья.
А в Зимнем,
                    в мягких мебеля́х
с бронзовыми вы́крутами,
сидят
          министры
                           в меди блях,
и пахнет
              гладко выбритыми.

Еще от автора Владимир Владимирович Маяковский
Флейта- позвоночник

Вначале поэма называлась "Стихи ей". Отдельной книгой вышла в феврале 1916 года. Все дореволюционные издания содержали цензурные изъятия. Купюры были восстановлены только в сборнике "Все сочиненное Владимиром Маяковским" (т.1-2, 1919), где поэма была напечатана под названием "Флейта позвоночника"."За всех вас,которые нравились или нравятся,хранимых иконами у души в пещере,как чашу вина в застольной здравице,подъемлю стихами наполненный череп.".


Баня. Клоп

«Баня» (1929) и «Клоп» (1928) – интереснейшие сатирические пьесы Маяковского. Жанр этих комедий трудно определить – настолько оригинально и естественно в них соседствуют едкая социальная сатира, фантастика и фантасмагория. В причудливых, эксцентричных сюжетах «Бани» и «Клопа» автор в увлекательной и забавной форме обличил ненавистные ему мещанство и лживость, бюрократизм и ханжество. В сборник также вошли поэмы «Люблю», «Про это», «Хорошо!».


Что такое хорошо и что такое плохо (ч/б рисунки)

Что такое хорошо и что такое плохо.Рисунки Алексея Пахомова. 1949 г.


Война и мир

В поэме «Война и мир» (вторая половина заглавия в дореволюционной орфографии писалась через «i» — «Mip», то есть вселенная) необыкновенная широта поэтических ассоциаций, гиперболизм поэтического стиля Маяковского соединяются с осознанием им невиданного размаха социальных противоречий жизни. Место действия поэмы — огромная арена, весь мир, а действующие лица — не только народы и страны, но и вся вселенная. Любовь к человеку, к «живому», противопоставлена в поэме «убийце-победе».


Люблю

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения (1916)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.