Хорошо быть тихоней - [30]

Или о моменте, когда я увидел рекламу фильма про человека, которого обвиняли в убийстве, хотя он его не совершал. Главную роль в этом фильме сыграл актёр из «M*A*S*H». Наверное, поэтому я его и запомнил. В рекламе говорилось, что фильм о том, как он пытался доказать свою невиновность и как всё равно мог попасть за решётку. Это меня очень напугало. Сильно напугало. Быть наказанным за то, чего не совершал. Или быть невиновной жертвой. Я бы ни за что не хотел это испытать.

Не знаю, важно ли говорить тебе обо всём этом, но в тот момент я словно почувствовал «прорыв».

Самое хорошее в моём психиатре то, что в зале ожидания у него лежит много журналов. Однажды я прочитал статью про группу Nirvana, и там ничего не говорилось про салат-латук или медово-горчичный соус.

Хотя там всё время упоминались проблемы с пищеварением у солиста. Это было странно.

Как я тебе уже рассказывал, Патрику и Сэм нравится одна известная песня у этой группы, так что я прочитал статью, чтобы было что с ними обсудить. В концовке журнал сравнивал солиста с Джоном Ленноном из The Beatles. Позднее я рассказал об этом Сэм, и она рассердилась. Она сказала, что если его и можно с кем-то сравнить, то только с Джоном Моррисоном, но, вообще-то, он ни на кого, кроме самого себя, не похож. Мы все сидели в «Большом парне» после «Рокки Хоррора», и у нас завязалась такая беседа.

Крейг сказал, что проблемы оттого и появляются, что все постоянно всех со всеми сравнивают, и это подвергает людей сомнению, как на его уроках фотографии.

Боб сказал, что проблема в наших родителях, которые не хотят отпускать свою молодость, и если они оказываются не в теме, это их убивает.

Патрик сказал, что проблема в том, что всё это уже случалось в прошлом, и делать что-то новое очень нелегко. Никто не может стать таким же великим, как The Beatles, потому что они уже заняли это место. Они стали такими великими, потому что им было не с кем себя сравнивать, и потолком для них было только небо.

Сэм добавила, что в наши дни всякая группа уже после второго выпущенного альбома сравнивает себя с The Beatles, и с этого момента их изюминка теряется.

— А ты что думаешь, Чарли?

Не помню, где я это прочитал или услышал. Я сказал, что, может быть, в книге Скотта Фицджеральда «По эту сторону рая». Где-то в конце книги есть момент, в котором главный герой встречает старшего джентльмена. Они встречаются на футбольном матче встречи выпускников Лиги Плюща, и у них завязывается спор. Джентльмен был уверенным в себе. Парень же выглядел изнурённым.

Так или иначе, между ними завязывается разговор. Парень, в силу возраста, идеалист. Он говорит о том, что его поколению нет никакого отдыха. Он говорит что-то вроде:

— Сейчас не время для геройства, никто этого не допустит.

Действие книги происходит в двадцатых годах, и это здорово, потому что, думаю, в то время в «Большом парне» мог завязаться такой же разговор. Возможно, это обсуждали наши родители и деды. Возможно, прямо сейчас это происходило и с нами.

И я сказал, что журнал пытался представить этого солиста героем, но позднее о нём может всплыть что-то, что не позволит даже считать его человеком. Я не знал почему, ведь для меня он был просто парнем, пишущим песни, которые нравятся многим людям, и я считал, что этого достаточно, чтобы им заинтересовались. Возможно, я не прав, но все за столом стали это обсуждать.

Сэм винила телевидение. Патрик — правительство. Крейг обвинял СМИ. А Боб ушёл в туалет.

Не знаю, зачем мы это делали, и понимаю, что всё равно в итоге мы ни к чему не пришли, но просто сидеть там и говорить о своём положении в мире было так здорово. Совсем как когда Билл сказал мне «быть активнее». Тогда я пошёл на танцевальный вечер, как я тебе уже рассказывал, но это было намного веселее. Особенно здорово было думать, что люди по всему миру обсуждают похожие вещи, сидя в своих подобиях «Большого парня».

Я бы сказал об этом остальным сидящим за столом, но им нравилось строить из себя циников, и я не хотел всё портить. Так что я просто немного отодвинулся, посмотрел на Сэм, сидящую рядом с Крейгом, и постарался не грустить из-за этого. Должен сказать, у меня не слишком хорошо получилось. Но в какой-то момент, когда Крейг о чём-то рассуждал, Сэм повернулась ко мне и улыбнулась. Она улыбалась как будто в замедленной съёмке, и всё стало хорошо.

Я рассказал об этом своему психиатру, но он ответил, что с выводами пока торопиться не стоит.

Я не знаю. Я просто прекрасно провёл день. Надеюсь, ты тоже.

С любовью, Чарли.

2 февраля 1992

Дорогой друг,

«На дороге» — очень хорошая книга. Билл не попросил меня написать по ней сочинение, потому что, как я уже сказал, она была «поощрением». Он только попросил меня зайти к нему в кабинет после уроков, чтобы обсудить книгу, что я и сделал. Он приготовил мне чай, и я почувствовал себя взрослым. Он даже разрешил мне закурить у себя в кабинете, но поторопил меня с этим из-за риска здоровью. У себя на столе он нашёл брошюру о курении и подарил её мне. Теперь я использую её как закладку.

Я думал, что мы с Биллом поговорим о книге, но говорили мы о других вещах. Здорово, что в последнее время у меня завязывается много разговоров. Билл спрашивал меня о Сэм, и Патрике, и моих родителях, и я рассказал ему о получении водительских прав и разговоре в «Большом парне». Я рассказал ему и о своём психиатре. Но о вечеринке и сестре с её парнем я умолчал. Они до сих пор тайно встречаются, что, по словам сестры, только «прибавляет их отношениям страсти».