Хороший ученик - [7]

Через пять минут томительного ожидания врачи, наконец, покинули палату, тут же оказавшись в кольце взволнованных родственников. Выслушав невнятные призывы успокоиться, заверения в том, что все будет хорошо, и просьбы дать пациентам отдохнуть, я кивнул легионерам, и они вежливо, но довольно холодно оттеснили в сторону троицу врачей вместе с молодым практикантом.

В палате, длинной комнате с высокими потолками и зеленоватыми ширмами, едва хватило места всем собравшимся. Слева от прохода лежали легионеры, и я задержался, чтобы узнать об их самочувствии. По словам врачей, им придется пробыть здесь еще неделю, и я обещал завтра же перевести их в наш базовый госпиталь.

Поттера я обнаружил у единственного окна палаты, выходившего на шумную лондонскую улицу. В проходе стоял его старший сын Джеймс, а заметно успокоившаяся Джинни сидела на стуле у изголовья: все ужасы, представлявшиеся ей в коридоре, к счастью, не оправдались.

Увидев меня, Поттер усмехнулся и сказал жене:

— Дай нам минуту.

— Гарри… — начала она, но тот покачал головой:

— Пожалуйста, — и Джинни отошла в проход, взяв сына под руку и бросив на меня такой взгляд, словно это я покушался на жизнь ее мужа.

Не успел я занять место на стуле, как Поттер тихо произнес:

— Я все еще владелец.

Я кивнул.

— Хочешь, переведу тебя в наш госпиталь? Там тебя за три дня на ноги поставят.

— Конечно, не хочу.

— Тогда зайду к тебе в ближайшее время, — обещал я. — Надо все обсудить.

— Заходи, — ответил Поттер. Помедлив пару секунд, я всё же не соблазнился рассказать ему о нападении на Хогвартс, где учились его младшие дети, а потому поднялся и вышел прочь.

На первом этаже я столкнулся с запыхавшимся Бруствером.

— Как там? — проговорил он, ухватив меня за плечо и пытаясь перевести дух.

— Могло быть и хуже, — ответил я.

— Завтра утром жду у себя, — Бруствер ткнул пальцем мне в грудь.

— Кингсли, завтра у меня не будет времени пить с вами кофе…

— А я тебя не на кофе зову! — возмущенно воскликнул министр.

— Так вы меня зовете или вызываете? — решил уточнить я. Бруствер запыхтел, прищурился и напрягся.

— Ладно, — недобро проговорил он. — Я пришлю официальное приглашение.

— Это необязательно, — ответил я, слегка улыбнувшись. — Можете пригласить устно.

Мне не хотелось ссориться, но Кингсли частенько забывал, что я — не его подчиненный. В обычных обстоятельствах я мог позволить себе не обращать на это внимания: министр знал меня еще ребенком, неблагонадежным учеником Хогвартса с Темной Меткой на руке; к тому же, я был сыном его старого врага, сидевшего в тюрьме со времени первых громких судов над приспешниками Риддла. Два года я ждал этого дня — ради этой операции меня вызвали из Африки, где я гонялся по лесам за сумасшедшими колдунами, и назначили на должность официального представителя Зеленого Легиона в Соединенном Королевстве. Министру было сложно воспринимать меня как равного, но сейчас, когда охотники за палочкой Смерти высунулись, наконец, из тени и предприняли первые активные шаги, надо было блюсти протокол.

Бруствер слишком устал, чтобы со мной препираться или обижаться. Он быстро понял, чего я хочу, и политик в нем не медлил с ответом.

— Ваш помощник доложил вам о нападении на Хогвартс? — спросил он, опуская руку и глядя на меня все также внимательно, но без ненужного напряжения.

— Доложил, — кивнул я.

— Поскольку охраной школы занимается Легион, — продолжил Бруствер без намека на сарказм, — надеюсь, ваши коллеги во всем разберутся, и к завтрашнему утру я буду иметь полный отчет о том, что там произошло. И еще, — добавил он со вздохом. — Мне надо обсудить с тобой не только нападения. Возникла другая проблема.

Об этой новой проблеме я ничего не знал. Вероятно, она и задержала Бруствера.

— Конечно, министр, — ответил я. — Завтра утром я к вам зайду.

С тех пор, как я вернулся в Британию, прошло два года, но за все это время я так и не побывал ни в Хогвартсе, ни в Хогсмиде. Деревня разрослась, осваивая окружающие ее пустоши и луга и постепенно превращаясь в густонаселенный городок, где традиционный английский уклад был нарушен многочисленными мигрантами, активно переезжавшими на остров. Несмотря на северное расположение, больше всего здесь было индусов — они жили тесной общиной и даже выстроили небольшой храм недалеко от здания, где в последний год моей учебы обитали дементоры.

"Кабанья голова" принадлежала теперь другим людям, поскольку сам Аберфорт скончался до моего возвращения. Какое‑то время я подумывал туда заглянуть, но потом отказался от мысли о подобных ностальгических визитах. Я верил, что прошлое никуда не исчезает, видел это в собственной жизни, в том, как события, поначалу казавшиеся случайным нагромождением неприятностей, вели к одной–единственной цели, и когда я ее достигал, то начинал понимать, что иначе и быть не могло — всегда становились видны истоки. Прошлое пряталось, маскировалось, трансформировалось, но не исчезало, не превращалось в обычные воспоминания, и я не хотел возвращаться туда по доброй воле. Проведенные в Хогвартсе детские годы, какими бы далекими они сейчас не казались, я считал самым сложным временем своей жизни. Все, что происходило потом, было гораздо проще.