Хороший немец - [6]
Он забрался на заднее сиденье, рядом с кофрами Лиз.
— Куда сначала, в бункер? — спросил Рон у Лиз, та кивнула. Он повернулся к Джейку. — Как ехать?
Он собирался не туда, но теперь деваться некуда, придется уважить Лиз.
— В конце поворот направо.
Рон отжал педаль сцепления.
— Не трудитесь делать заметки. Все пишут одно и то же. Про лунный пейзаж. Коронный номер. И про зубы. Ряды гнилых зубов. «Ассошиэйтед Пресс»[13] написало о гнилых молярах. Но вы, может, придумаете что-нибудь оригинальное. Умоляю, что-нибудь новенькое.
— А как бы вы это описали?
— Не знаю, — сказал Рон уже серьезно. — Может, и никто не знает. Это… в общем, сами увидите.
Джейк направил машину на север по Мерингдамм, но пришлось свернуть на восток, и через пару минут они заблудились. Как выяснилось, улицы перекрыты, не проехать. Развалины перекроили всю карту. Всего пять минут в Берлине — и уже заблудился. Стали выбираться из руин. Рон, оборачиваясь, посматривал на него как на сломанный компас, пока, к счастью, они снова не выехали на Мерингдамм. В этот раз на расчищенный участок пути, который должен привести их к Ландверканалу, — маршрут следования полегче этих непредсказуемых дорог. Только на главных улицах проезжую часть расчистили, а на других лишь тропинки вились — если их вообще разглядишь. Берлин, город на равнине, приобрел наконец возвышенности — новые холмы из кирпичей. Никаких признаков жизни. Только раз он заметил ребятишек, сверчками скакавших по обломкам, и группу женщин, сортирующих кирпичи; головы обернуты платками от пыли. В остальном улицы были пустынны. Тишина его нервировала. Берлин всегда был шумным городом: поезда надземки с ревом проносились по мостам-эстакадам, во внутренних двориках многоквартирных домов потрескивали радиоприемники, автомобили визжали тормозами на светофорах, спорили пьяные. Теперь он слышал только шум двигателя джипа и жутковатый скрип одинокого велосипеда впереди, больше ничего. Кладбищенская тишина. Ночью будет тьма кромешная, обратная сторона луны. Рон прав — клише неизбежно.
У Ландверканала жизни было больше, но ужасно воняло. В канале плавали нечистоты и мертвые тела. Русские стояли здесь уже два месяца — неужели так сложно было их повылавливать? Но все так и осталось: тела сбились вокруг свай разрушенных мостов или просто притопли вниз лицом посреди канала, никуда не двигаясь в стоячей воде. Лиз опустила камеру и прижала ко рту носовой платок, чтобы не вдыхать вонь. Никто не произнес ни слова. На другом берегу исчезла станция метро Халлешес Тор.
Они поехали вдоль канала в сторону моста Потсдамер, который принял на себя все движение. На одном из пешеходных мостиков он впервые увидел мужчин — одетые в серую униформу Вермахта, они шли, волоча ноги, все еще отступая. Он неизбежно вспомнил тот вечер, когда отправляли войсковые транспорты в Польшу: большое публичное представление на Линден, лица с квадратными подбородками прямо из кинохроники. А теперь пусты, небриты и почти невидимы; женщины, не глядя, просто обходили их стороной.
Теперь появились ориентиры — вдалеке Рейхстаг, а здесь, на площади Потсдамерплац, зазубренные остатки универмагов. «Вертхайма» больше не было. Обгорелый остов грузовика столкнули в сторону, чтобы расчистить путь, но нечему — движения нет, лишь несколько велосипедистов да русские солдаты ведут запряженный лошадьми фургон. Прежде запруженный перекресток — теперь как из немого кино, только без судорожного ритма. Напротив, все двигалось замедленно, даже велосипедисты, которые боялись проколоть шины, и повозка, ползущая вдоль улицы, пустынной, как степь. Сколько ночных бомбардировок для этого понадобилось? Около грузовика на чемоданах сидела, уставившись в землю, семья. Может, они только что прибыли на станцию Анхальтер и ожидают автобуса-призрака, или слишком устали и не знают, куда идти.
— Остается только посочувствовать бедолагам, — сказал Рон. — Честное слово.
— Кому, немцам? — спросила Лиз.
— Да, я понимаю. И все же.
Они повернули на Вильгельмштрассе. Новое министерство ВВС Геринга, вернее его остов, уцелело, но в остальном улица — длинная линия помпезных правительственных зданий — лежала в закопченных руинах, кирпичи изверглись на тротуары, словно кровь из раны. Тут все и начиналось.
Около Рейхсканцелярии стояла толпа — внезапные высверки фотовспышек. Редкие аплодисменты.
— Смотрите, это Черчилль, — сказала Лиз, хватая камеру. — Давай туда.
— Очевидно, у них тоже экскурсия, — сказал Рон, делая вид, что ему все надоело, но тем не менее завороженно пялясь на лестницу — ну как же, знаменитость.
Джейк вылез из джипа. Вот тут и стоял, улыбаясь, Гитлер. А теперь Черчилль, в легкой летней форме, зажав зубами сигару, окруженный репортерами. Рядом с ним Брайан. И как ему удалось так быстро добраться сюда? Но у Брайана имелась легендарная способность появляться везде неожиданно, как черт из табакерки. Черчилль, смущаясь аплодисментов, остановился на лестнице. Машинально поднял руку, сложил пальцы в победный знак, затем смешался и опустил, осознав вдруг, где находится. Джейк посмотрел на толпу. Аплодировали английские солдаты. Немцы стояли молча. Затем отошли — возможно, стыдясь своего любопытства, как прохожие придорожной аварии. Черчилль нахмурился и поспешил к автомобилю.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«М-да, ну что ж — вот и все. Вот и ага. Жизнь у меня — была». Таково начало. Далее — малообъяснимое спасение главного героя в последнюю минуту, венчанье, покушение на королеву Великобритании, офорты Рембрандта ван Рейна как средство хранения наличности, сугубо неудовлетворительное обучение в Педагогическом колледже для юных дам, рейд в Гонконг, контрабанда зубного порошка и обострение отношений с разгневанными спецслужбами нескольких стран. Достопочтенный Чарли Маккабрей, преуспевающий торговец искусством, любитель антиквариата и денег, аморальный и обаятельный гурман и гедонист, а с ним — его роскошная жена, бывшая миссис Крампф, и их слуга, профессиональный головорез и «анти-Дживс» Джок — на очередном витке опаснейших приключений в книге, которой гордились бы Рэймонд Чандлер и П.Г.
XIX век на исходе. Нью-Йорк, уже ставший вселенским Вавилоном, потрясен чередой неслыханных доселе зверств. В городских трущобах убивают детей, и увечья, которые наносят им, от раза к разу все изощреннее. Исполняется некий кровавый ритуал, а полиция не способна решить эту жуткую загадку. Будущий президент США Теодор Рузвельт собирает группу специалистов, для которых криминальные расследования — дело такое же новое, как и для профессиональных детективов. Так на сиену выходят выдающийся психолог-алиенист Ласло Крайцлер, репортер уголовной хроники газеты «Таймс» Джон Скайлер Мур, первая» истории женщина-полицейский Сара Говард и детективы сержанты братья Айзексоны — сторонники нетрадиционных методов ведения следствия.
В «Милезии», модном публичном доме Афин, обнаружен труп влиятельного политика Анита — одного из главных обвинителей философа Сократа, чьи идеи, как принято считать, подрывали сами основы государства. Подозреваемых несколько — скандальный комедиограф Аристофан, врач Диодор, сын покойного Антемион и гетера Необула. У всех — веские причины желать смерти политика. Но кто бы ни совершил это деяние, в проигрыше окажется хозяйка «Милезии» Аспазия, а этого ее друг софист Продик допустить не может — и потому берется за расследование, которое столкнет его с кровавой изнанкой политической жизни Афин.Необычный историко-криминальный триллер испанского писателя Игнасио Гарсиа-Валиньо «Две смерти Сократа» — впервые на русском языке.Предуведомление координатора проектаИдеи могут убивать.
Таинственной мумии – 33 века. У нее смяты ребра, сломаны руки, изрезаны ноги, а между бедер покоится мужской череп. Кто была эта загадочная женщина? Почему ее пытали? Что означают рисунки на ее гробе? И почему она так похожа на Нефертити?..Блистательный медицинский иллюстратор Кейт Маккиннон, в которой пробуждается «генетическая память», и рентгенолог Максвелл Кавано, египтологи-любители, вместе отправляются в далекое прошлое на «машине времени» современных технологий – чтобы распутать клубок интриг и пролить свет на загадку, что древнее самих пирамид.