Хороший немец - [179]
— И могли бы отдать его под трибунал. Но не отдали. Он заключил с вами сделку?
Мюллер кивнул.
— Я уже подписал несколько документов. Почему бы и еще не подписать? — сказал он отсутствующим голосом, говоря сам с собой. — Всем было наплевать на немцев, выпустили их или нет. Он сказал, что если позже что-то будет не так, я смогу сказать, что он их подделал. А тем временем деньги шли — оставалось только их взять. Кто узнает? Он умел убеждать, когда хотел, — вы не знали его с этой стороны.
— Может, у него просто была восприимчивая аудитория, — сказал Джейк. — Когда в Бенсхайме запахло жареным, вы его оттуда убрали — еще один быстрый перевод по службе — а затем вы узнаете, что у него уже новая идея. Все такая же убедительная. На этот раз не просто мелкий персилшайн. Реальные деньги.
— Реальные деньги, — спокойно сказал Мюллер. — А не вшивая пенсия. Вы знаете, что это такое — каждый месяц ждать чек? Ты тратишь всю свою жизнь на то, чтобы заработать звание, а тут приходят эти салаги…
— Избавьте меня, прошу вас, — сказал Джейк.
— Верно, — сказал Мюллер, дернув ртом. — Вы не нуждаетесь в объяснении. Все, что вам нужно, вы уже узнали.
Джейк кивнул:
— Верно. Все.
— Но оставить это в покое не можете, так? — сказал Мюллер. — И что теперь? Вызовете военную полицию? Вы же не думаете, что я позволю вам это сделать? Теперь уже нет.
— Естественно, нет. Но подождите хвататься за оружие, — сказал Джейк, снова взглянув на бедро Мюллера. — Я же друг армии, помните?
Мюллер взглянул на него:
— И что?
— А то, что никто никого не собирается вызывать.
— И что тогда? Что собираетесь делать?
— Собираюсь позволить вам отмазаться от убийства. — Какое-то мгновение оба молчали, уставившись друг на друга. Джейк откинулся на спинку стула. — Такова, похоже, общая линия поведения здесь. Если она будет выгодна для нас. Так что теперь окажите услугу мне.
— Что вы хотите? — сказал Мюллер, не отводя от него взгляда и не зная, верить ему или нет.
Джейк кинул ему одну из анкет.
— Вашу подпись. Сначала тут.
Мюллер взял анкету, просмотрел ее. Бюрократический рефлекс. Прочитай, прежде чем подписывать. Непреднамеренный урок Талли.
— Кто такой Розен?
— Врач. Вы выдаете ему визу в Штаты.
— Немец? Не могу.
— Нет, можете. В интересах нации. Как и другим ученым. Этот даже чище, никаких связей с нацистами. Был в лагере. Заполните код классификации. — Джейк вручил ему ручку. — Подписывайте.
Мюллер взял ручку.
— Не понимаю, — сказал он, но, не услышав ответа Джейка, склонился и что-то черкнул в одной из клеток бланка, затем расписался внизу.
— Теперь вот в этой.
— Эрих Гейсмар?
— Мой сын.
— С каких пор?
— Как только вы подпишете это. Гражданин США. Розен сопровождает его домой.
— Ребенок? Ему понадобится подтверждение гражданства.
— Оно у него есть, — сказал Джейк, кидая ему последний бланк. — Прямо здесь. Подписывайте.
— Закон гласит…
— Закон — это вы. Вы просили доказательство, я вам его предоставил. Тут так и сказано. А теперь распишитесь, и все станет законным. Подписывайте.
Мюллер стал писать.
— А что с матерью? — Вопрос чиновника из консульства.
— Она умерла.
— Немка?
— Но он американец. Военная администрация только что так сказала.
Когда Мюллер закончил, Джейк забрал бланки и оторвал нижние копии.
— Спасибо. Хоть что-то приличное сделали для разнообразия. Ваши копии где?
Мюллер кивнул на ящик стола Джини.
— Осторожней, не потеряйте их. Вам они потребуются в случае, если кто-то запросит подтверждения. И вы их подтвердите. Лично. Если вообще эта проблема возникнет. Понятно?
Мюллер кивнул. Джейк встал и положил сложенные бумаги в нагрудный карман.
— Прекрасно. Вот и ладненько. Всегда полезно иметь друга в военной администрации.
— Это все?
— Хотите сказать, не буду ли я держать вас на крючке для других дел? Нет. Я не Талли. — Он похлопал по нагрудному карману. — Вы даете им жизнь. Для меня это справедливая сделка. Что касается вашей, мне как-то наплевать.
— Но вы же знаете…
— Ну, видите ли. Вы были правы в отношении одного. Я не могу доказать этого.
— Не можете доказать, — едва пролепетал Мюллер.
— О, только спокойно, — сказал Джейк, уловив выражение лица Мюллера. — Не вздумайте дурить. Доказать я не смогу, но подобраться — запросто. В ДУР до сих пор должна быть пуля, которую вынули из Талли. Они могут провести экспертизу. А может, и нет. Оружие имеет привычку исчезать. И полагаю, я смогу отыскать диспетчера, которого вы отослали домой. Но знаете что? Мне теперь наплевать. Я получил все репарации, которые хотел. А вы — ну, думаю, у вас будут беспокойные ночи, и меня это вполне устраивает. Так что здесь и остановимся. Но если с этим будут проблемы, — он снова коснулся нагрудного кармана, — удача вам изменит, понятно? Я не смогу доказать это в суде, но для армейского командования я накопаю достаточно доказательств. Это я смогу. Такая куча грязи им явно не понравится. Тогда, возможно, вас ждет увольнение с лишением прав и привилегий. Пенсии точно не будет. Так что будьте паинькой, и никто не пострадает.
