Хорошая война - [46]

Оружейник подцепил рычажок и вынул из казенной части ствола толстостенный цилиндрик.

— Заряд забивается в такой цилиндрик, а он вставляется в ствол и фиксируется. Видите, как быстро? Вместе с пистолетом даю пять цилиндриков и гарантирую пять выстрелов подряд без чистки ствола.

— Пригодится. Сразу зарядите мне все пять картечью.

Мастер аккуратно упаковал аркебузу в чехол, а пистолет с зарядами в элегантную сумочку.

— Кто же Вас научил во всем этом разбираться, фройляйн? — улыбнулся он, когда Марта отсчитывала деньги.

— Маркус из Кельна, — ответила Марта.

Оружейник чуть не уронил сумочку.

— Специально для Вас скидка двадцать процентов. Как для него. Передайте ему мои наилучшие пожелания и искреннее приглашение.

— Вообще-то он умер…

— А! Тогда не передавайте.

Если лошадей Франц всего лишь недолюбливал, то огнестрельное оружие откровенно презирал, поэтому, когда Марта и Фредерик застряли у оружейника, Франц оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь более интересного. Внимание привлекла походная кузница неподалеку, где подмастерье вытащил на свет нечто, напоминавшее сверкающий железный парус. Парус при ближайшем рассмотрении оказался спиной кирасы для широкого в кости заказчика, который стоял тут же в сопровождении худенького паренька размером с Франца.

Франц не сразу понял, кто перед ним. Владелец кирасы был одет, как подобает рыцарю, но манеры и лексикон имел почти солдатские. "Доппельсолднер или лейтенант" — подумал Франц. Зато паренек вел себя как человек благородного происхождения, несмотря на то, что одет был небогато. Франц подошел посмотреть на латы для большого человека и задержался, услышав, что рыцарь (Надо же! Все-таки рыцарь!) удовлетворен подгонкой своего доспеха и желает посмотреть, как выполнена подгонка доспеха на оруженосца.

Доспех выглядел лоскутным, собранным из далеко не новых железок, побитых врагами и ржавчиной. Франц заинтересовался, неужели в этой куче металлолома можно биться, и решил задержаться до конца примерки.

Кузнец начал одевать оруженосца в латы. Горжет оказался практически новым и неплохого качества, сел на плечи почти идеально.

— Дорого, — сказал рыцарь.

— На этот размер другого нет, — спокойно ответил кузнец, — на новое железо у меня цены как местная гильдия положила.

— Берем, — скрепя сердце, сказал рыцарь. Оруженосец довольно улыбнулся.

Кираса местного производства, но лет на пять постарше горжета, оставалась черной от кузнечного нагара, на груди красовалась заплата, закрывавшая пробоину от пули. На прочих местах красовались вмятины и царапины.

— Хорошо, — оценил кирасу рыцарь, — То есть, плохо, но для тебя пойдет, — сказал он оруженосцу.

— А эта кираса разве выдержит удар копьем? — спросил оруженосец, похлопывая себя по груди. Кираса, несмотря на ужасный вид, пришлась ему впору.

— Копьем выдержит. Даже два удара выдержит. Или три. Пулю ни одну не удержит, — спокойно ответил рыцарь, — Она тебе ненадолго. За несколько поединков или отыграешь себе нормальную кирасу, или эту проиграешь.

— Как скажете, мейстер, — ответил тот, переставая улыбаться.

"Мейстер" вместо "Ваша милость" или «светлость» или еще какая хрень. Франц удивился. С каких пор оруженосец называет рыцаря «мейстер»? А рыцарь в ответ не только не даст ему по шее, а даже нотации не прочитает. Странная пара.

— Сверху, чтобы не так страшно выглядело, наденешь свою накидку с мокрой курицей, — не замечая оговорки, продолжил рыцарь.

— С фениксом, — поправил оруженосец.

— Один хрен, птица, — махнул рукой рыцарь.

К кирасе кузнец пристегнул ремешками наборные набедренники с наколенниками по моде ландскнехтов, к горжету пристегнул латные руки. Ноги пришлись впору, а на руках асимметрия бросалась в глаза. Справа был аугсбургский черный рифленый наплечник, а слева — миланский, гладкий и начищенный. Слева между наплечником и стальным локтем оставался просвет почти в ладонь.

— Руки в сборе ему идеально подходит, только к этой паре левого наплечника нет. Слева все равно щит будет, — объяснил кузнец, — а другие варианты дороже, я и так скидку делаю за неполный комплект.

— Руки вверх, вперед, в стороны, — сурово приказал рыцарь. Оруженосец выполнил команды.

— Сойдет, — резюмировал рыцарь. А на левую, чтобы не видели, что тут в защите дыра, повяжешь платок от своей бабы…

— От дамы, — перебил его оруженосец, еще раз удивив Франца.

— Один хрен, женщина, — снова махнул рукой рыцарь, — баклер возьмешь, потому что левая рукавица больше одного удара не выдержит. Правая выдержит не больше двух, подставишь руку — сам виноват.

Затем кузнец достал шлем — армет итальянской работы, какие были в ходу лет пятьдесят назад, а то и больше. Из тех, у которых нащечники соединены с куполом петлями, а забрало опускается сверху. Шлем был в приличном состоянии и добросовестно отчищен от ржавчины. В забрале, первоначально предназначенном только для конного боя, мастер наделал дополнительных отверстий, а к куполу сзади-слева пристроил стальную трубку.

— Где ты это старье выкопал? — спросил рыцарь.

— Не выкопал, а купил, — обиделся кузнец, — Вчера один ломбардец распродавал залежи из своего арсенала. Сами же просили подешевле.