Хорошая война - [30]

— Жену нам надо украсть, — строго сказал Винс и положил руку на эфес, — попробуй только схитрить.

— Ладно-ладно, — замахал руками Кабан, — я к тому, что я всем запретил браться за этот заказ, чтобы нам работу не портили. Сказал, что сам все сделаю. Ты, когда этого Максимилиана убьешь, отрежь ему голову и отдай мне. А я тебе половину денег отдам.

Из собора Макс и Марта вышли через южные ворота. Вдоль южного фасада строители оставили достаточный запас площади на верху насыпного холма, нельзя же было строить монументальное здание на самом краю. Склон был крутой, почти вертикальный, и облицован камнем, а сверху огражден каменным парапетом. До звания площади у этой площадки не хватало ширины, но места было достаточно, чтобы оставить свободный проход для пешеходов и собрать толпу вокруг чего-то интересного. В этот раз толпа собралась по случаю того, что кого-то судили на свежем воздухе. Как определил Макс, речь шла о морали и нравственности подрастающего поколения. Обвиняемый отличался грустной улыбкой и веселыми глазами. Рядом с ним стоял открытый ящик с вещественными доказательствами. В ящике лежали куклы. Не итальянские Пьеро, Арлекин и Коломбина, а немецкие Хаммерляйн, Крестьянин и Мошенник.

Судья, мужчина средних лет с белыми холеными руками, неторопливо зачитывал обвинительное заключение.

— Предметом исследования явились содержание, смысловая направленность кукольного представления "Герр и Фрау Профос", использованные в нем средства художественного выражения, а также оказываемое ими воздействие на религиозные чувства зрителя, выявление наличия в указанном представлении сцен, возбуждающих распущенность, религиозную вражду, унижающих человеческое достоинство истинных католиков и оскорбляющих их религиозные чувства.

Макс плохо понимал по-итальянски, и Марта принялась переводить на ходу. Судья разглагольствовал еще долго.

— Анализ пьесы выявляет использование в ней приемов художественного выражения оскорбительного характера, содержащих бранные и неприличные слова и выражения. Персонажи Михель и Вюрфель формируют у зрителей представления о том, что ангелы на небесах — не что иное, как мертвые дураки и мошенники, не оставившие прежних привычек. Пьеса создает положительный образ чертей, которые заботятся о продолжении жизни человека. Создание женщины из глины — недопустимая ересь.

Марта добросовестно перевела и эти аргументы. Макс выслушал перевод и сказал:

— Марта, посмотри на эти жирные морды, бегающие глазки и дрожащие руки. Я не верю, что этих стражников и этого судью волнует чья-то нравственность, считая их собственную. Когда мошенник начинает разглагольствовать о нравственности и детях, будь уверен — он хочет денег.

— Разве только мошенники говорят о нравственности? Иногда бывает, что и честный человек читает морали.

— Если после морали судья заговорит о деньгах, значит мошенник. Если о Боге, о покаянии и о совести, может быть, честный.

— А знаешь, Макс, ты прав. Никакой это не судья, а нотарий — мелкий муниципальный служащий. Судить и приговаривать ему вообще не положено. Сейчас он приговорит этого кукольника к штрафу, а деньги положит себе в карман.

— Мелкий? По нему не скажешь. У нас бургомистры скромнее одеваются. И разве стражники не знают, что он нарушает закон?

— Добро пожаловать в Феррону. Здесь продажны все служащие сверху донизу, а граждане к этому уже привыкли. Могу поспорить, что все, кто стоит вокруг, знают, что нотарий действует не по закону, а штраф он разделит со стражниками.

"Судья" наконец-то добрался до завершения обвинения.

— Все вышеуказанные использованные в пьесе выражения, сравнения и аллюзии являются явно и грубо унижающими человеческое достоинство и оскорбительными для религиозных чувств верующих христиан, не могут быть ими проигнорированы или терпимы, причиняют им запредельно тяжелые, непереносимые нравственные, страдания, унижают их честь и достоинство. Подсудимому надлежит впредь ставить только пьесы на богоугодные темы и половину сборов отчислять в пользу городской казны. Либо подсудимый должен в течение двух дней заплатить в казну двадцать флоринов.

Последнюю фразу судья выпалил на одном дыхании, перевел дух и бросил уничтожающий взгляд на подсудимого. Кукольник долго торговался и уговорил уважаемый суд ограничиться суммой, которую выручил за последнее представление. Потом все разошлись по своим делам.

Макс и Марта прошли вдоль южной границы монастыря, образованной толстыми стенами хозяйственных построек. Когда-то монастырь строился как укрепление, так что ни широких окон, ни ворот на южную сторону не выходило. От собора до дворца епископа, обозначавшими юго-западный и юго-восточный углы, на всем протяжении стены была одна-единственная двустворчатая дверь, через которую в монастырь попадали паломники, а монахи ходили в город по хозяйственным делам.

Напротив монастыря располагались торговые и питейные заведения, у которых толпился народ. Вдоль монастырской стены еще в давние времена образовался блошиный рынок, где случайные люди продавали всякую ерунду. Ближе к входу в монастырь сидели нищие. Нищие Максу понравились, они выглядели достаточно прилично, чтобы благородному человеку было не противно им подавать. Он даже бросил пару монеток наиболее симпатичным.