Хореограф - [85]
– Можно я насовсем твой джемпер заберу? – спросил вдруг парень.
– Конечно, бери, – кивнул Залевский и отчего-то разволновался. Мальчишка захотел иметь у себя его вещь, носить ее на своем теле… Это что-нибудь означает?
Увы, в его действиях и речах не было оттенка флирта. Напротив, они носили характер скорее товарищеский, легкий, иногда насмешливо-ироничный, иногда плутоватый. Временами хореографу казалось это напускным. И касался он Марина – словно метил. Тем не менее, Залевского трогала доверчивость мальчишки и теплота их отношений. Но, к сожалению, в них отсутствовал подтекст, который искал Марин. И это повергало его в отчаяние. Он начинал тяготиться отведенной ему ролью исповедника. Однако эти исповеди становились для него источником: то чистым, то мутным, то горячим, то ледяным – источником вдохновения. В нем можно было черпать и черпать. Из всех этих обстоятельств сам собой завязывался тугой узел странных отношений, непривычных, волнующих.
– Беспечный ангел мой, гнетут ли вас печали… – услышал хореограф и порадовался, что парень, очевидно, пленен был музыкой стихотворной строки. Но мальчишка продолжил:
– Когда я стану стареньким, буду свою старушку маразматическую так доставать. Прикинь, просыпаюсь, достаю из стакана свою вставную челюсть и шамкаю: Пешпечный ангел мой, што там ш рашкаянием и штыдом шеводня? Шья ошередь?
И Марин вдруг испугался, что парень бессовестно дразнил его: эта песня, наспех скроенная, была шуткой, адресованной ему лично. И он повелся. Да не просто повелся, а насочинял себе, был так глупо, так непростительно серьезен. Он вообще недоумевал, с какой легкостью парню удалось вовлечь его в свою жизнь, полную дерзких намерений, амбициозных стремлений, сильных чувств, невнятных томлений и жизненных неурядиц.
– Знаешь, я тебе еще хотел сказать: я музыку не «сочиняю». Она сама откуда-то берется и разрывает меня. Это ты сочиняешь движения. И ты не можешь вывернуться наизнанку, ты зашит весь. В чужие цитаты и сюжеты. У тебя нет изнанки. Ты своих артистов выворачиваешь!
– Что ты несешь?! – задохнулся хореограф. – Артист – это мышечный аппарат и координация! А все остальное вдохнул в них я!
– Ты сам-то в это веришь? – усмехнулся мальчишка.
Да как он смеет! Залевский чувствовал себя желеобразным. Его организм вырабатывал перламутровую слизь и обволакивал ею паразита, пробравшегося сквозь створки раковины-жемчужницы с целью сожрать моллюска. К черту легенду продавцов о случайной песчинке! Жемчуг – саркофаг для убийцы. Он заползает, постепенно вытесняя прочие чувства, мысли, намерения. И теперь Марин защищался, изолируя угрозу собственного разрушения, разрушения личности и ранее нажитых представлений об отношениях. Но столько его перламутра уже пошло на эту оборону, что образовавшаяся бусина-жемчужина окрепла, распирала и раздирала его теперь.
28
Утро принесло отвратительное настроение, причину которого он позабыл за ночь. Раздражало все: от раскиданной по всему дому одежды мальчишки до него самого, стоящего в наушниках спиной к Марину в дверях веранды. Он был здесь не с Марином, он был здесь сам по себе.
– Слушай, что за свинарник ты тут устроил? Ты всегда вещи свои разбрасываешь?
– А что, мы ждем гостей?
– Я терпеть не могу кавардак. Он меня раздражает. С мысли сбивает.
– Можно узнать, с какой?
– Ты не выделывайся! Ты порядок наведи! Я думать не могу, когда на глаза попадаются тряпки.
– А куда их девать?
– Да в пакет сложи хотя бы. Ты дома тоже все разбрасываешь?
– Дома я сразу в машинку стиральную их кидаю.
– А остальное барахло? Вот это что? А это? Ты убираешь когда-нибудь? Складываешь свои вещи?
– Есть, кому складывать.
– Хорошо устроился, пацан…
– Так при чем тут твои мысли?
– Кавардак отвлекает, ломает привычную мне картину мира. Мне это важно – моя личная картина мира! Понимаешь?
Лицо мальчишки заливалось краской. Он не хотел, чтобы Марин так разговаривал с ним. И он, кажется, так и не вписался в картину мира хореографа. Не стал ее частью.
– Убери и уж будь добр: постарайся поддерживать порядок.
Надев наушники, он нехотя принялся за уборку. Когда Марин вернулся из ванной, он обнаружил мальчишку застывшим посреди комнаты с майкой в руке. Взгляд его был устремлен в окно. Он слушал музыку. Залевский в сердцах запустил в него подушкой и пожалел об этом сразу, еще до того, как увидел лицо обернувшегося парня, но нашел себе оправдание. А что он думал? Что отеческими бывают только ласки и задушевные беседы? Нет, отеческими бывают еще и порки. Так что, пусть хлебает в комплекте. И нечего тут изображать негодование по поводу попранного достоинства. Сам виноват!
– А теперь помой чашки, – велел Залевский. – Чистых не осталось.
Мальчишка потащился в кухню, и Марин слушал, как угрожающе звякает посуда (побьет, пожалуй), полным напором хлещет вода (сейчас зальет всю кухню и не соизволит подтереть), как ругается он – грязно и однообразно, без огонька, с одной только злостью и досадой.
Понимал ли этот человек, что творилось с Марином? День за днем Залевский ждал его. Но парень оставлял ему знаки на песке, метил прикосновениями. А он распознавал их с опозданием или не распознавал вовсе. Кто он на самом деле и чего добивается? Целенаправленная сосредоточенность зверя в предстоящей молниеносной атаке сменялась полной раскоординированностью, как будто он позволял нести себя потоку, готовый отдаться воле судьбы, воле хореографа.
Остроумная, остросюжетная вампирская сага дает нетривиальный ответ на вопрос, кто виноват в современном положении дел в Москве. Главный персонаж романа – Город.Читателю предстоит встреча с историческими персонажами в контексте современной Москвы, с которой происходят необратимые изменения. Некий артефакт, извлеченный из тайника, объяснил то, что рядовому москвичу давно казалось нелогичным и нескладным, и приоткрыл смысл, мотив, повод, причину и скрытую пружину сегодняшнего развития событий и положения дел.
Роман повествует о каверзе, устроенной сообществом Вечных Москвичей лондонскому сообществу. История самого крупного из когда-либо добытых человечеством алмазов «Куллинан» в отличие от других известных камней кажется абсолютно прозрачной. Но это не так. Посудите сами: разве могли бессмертные московские эстеты позволить лондонским так варварски расправиться с уникальным камнем, как о том пишут в энциклопедиях? Немыслимо! Судьба алмаза становится очевидной, если оценить масштаб и своеобразие личностей, взявшихся за его спасение, и принять во внимание исторический фон короткого с точки зрения Вечности периода пребывания камня на поверхности Земли.Итак, московская нетрадиционная версия развития событий.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Молодого израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу – сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек… Он тщательно готовил себя к этой работе. Знал, что главное для человека на его месте – не позволить ужасам прошлого вторгнуться в твою жизнь. Был уверен, что справится. Но переоценил свои силы… В этой книге Ишай Сарид бросает читателю вызов, предлагая задуматься над тем, чем мы обычно предпочитаем себя не тревожить.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
Герои этой книги кажутся особенными, не такими, как все. Впрочем, что значит быть таким, как все? Все мы разные, и самое сложное в жизни – поверить в реальность другого человека. Талантливый мальчик, мечтающий стать балериной; женщина-аутистка, живущая со своей кошкой в мире музыки; оказавшийся на склоне лет инвалидом и впервые заметивший красоту мира мужчина; учительница, пытавшаяся создать мир по своему сценарию; отрекающиеся от себя ради признания люди искусства и предающиеся бесплодным мечтам пенсионерки… Что их ждет в этом мире? И что остается от людей – таких не похожих друг на друга, таких «не таких, как все», таких одиноких, глубоко несчастных и безудержно счастливых эфемерных созданий? Комментарий Редакции: «Рукопись, найденная на помойке» обладает удивительным свойством, ведь каждый, кто открывает ее, получает ответ на мучащий его вопрос.
2036 год. Государство, погрязшее в алчности и лжи и шестилетний мальчик, который ещё не знает, какую роль ему предстоит сыграть в этой большой игре. Через тридцать лет судьба догонит его и поставит перед выбором: стать героем и повести вперед других людей, или остаться собой и продолжать жить за закрытыми дверьми под контролем государственной машины. Сможет ли он противостоять гидре, которая запустила свои бесконечные щупальца в каждый дом, за каждую дверь, в каждого человека? Или она не позволит ему поднять голову и поглотит и его в своей страшной утробе тоталитаризма?Комментарий Редакции: «Двери открываются» – это извечная история о противостоянии двух великих единиц: человека и системы.
Максим Смирнов ничем не отличается от среднестатистического человека. Он живет, ходит на работу и… мечтает найти истину. В своих поисках Макс сталкивается с разными по своей сути и масштабам проблемами◦– скукой на корпоративе, затруднениями в бизнесе, ночными кошмарами, вирусной пандемией и тайными планами вездесущей мировой элиты. Будут ли неоднозначные методы, к которым прибегает герой, оправданными? Или же все жертвы окажутся напрасными? Комментарий Редакции: Современно, актуально и остро – книга Дмитрия Дэвида заставляет задуматься о насущном, не упуская второстепенного.
С самого детства Света живёт в тени властной, не терпящей возражений матери. Мать выбирает для неё и вуз, и место работы, и даже будущего супруга. Тихая, робкая девушка привыкла плыть по течению и давно смирилась с тем, что за неё всё решают другие. Однако за неделю до свадьбы она совершенно неожиданно, вопреки страхам и сомнениям, подбирает в подъезде брошенного котёнка – и тем самым переворачивает свою жизнь с ног на голову. Ощутив на руках тепло маленького, мурлычущего комочка, Света начинает совершать поступки, о которых раньше боялась даже подумать.