Огромная тварь замерла совершенно неподвижно. Ее голова упиралась в разбитый потолочный светильник. Огромная туша расползлась по всему столу.
Хрустя разбитыми тарелками и стаканами, мама бросилась обнимать Ноа.
— Ты в порядке? — кричала она. — Все целы?
Мы отозвались слабыми голосами. Думаю, все были ошарашены.
— Ну и разгром, — пробормотал папа. Я посмотрел вниз. Он стоял на блюде из-под курицы.
Мама прижала Ноа к себе.
— Что это за пакость? — закричала она.
— Это… это игрушка, которую мы купили в Кошмарии, — промямлил я.
Ноа протянул руку и помял губчатое голубое тело Супер-Растишки. Оно скрипнуло. Ноа засмеялся. Он обхватил его обеими руками и стиснул.
— Ноа, не трожь! — Мама оттащила его. — Эта штука опасна! Откуда нам знать, из чего она сделана!
Ноа снова засмеялся.
— Мне нравится. Можно мне такую?
Папа осуждающе посмотрел на меня. И указал на громадину:
— Держу пари, это была идея Сэма.
— Ну-у-у… да, — призналась Лекси. — То есть, оно мое. Но купил ее мне Сэм.
— Лекси, будь добра, заткнись! — крикнул я. — От тебя никакой помощи!
Папа покачал головой:
— Сэм, ты определенно провалил свое первое испытание.
— Какое еще испытание? — взвизгнул я не своим голосом. — Что ты имеешь в виду? Я вообще ничего не делал!
От громкого «пу-у-у-уффффф!» мы все подскочили.
Страхолюдная громадина накренилась вперед — так далеко, что чуть не высадила окно столовой.
А потом… скрип-скрип-скрип… она начала уменьшаться.
Мы все оцепенело стояли и смотрели, как она сжималась, становясь все меньше и меньше. Как воздушный шар, из которого выпускают воздух.
Все заняло каких-нибудь несколько секунд. И вот уже тварь снова размером с четвертак. Лежит себе посреди стола — голубая точечка посреди битой посуды. И не движется.
Мама покачала головой.
— До чего кошмарная вещь! — воскликнула она. — Ничего ужаснее в жизни не видела! Ладно хоть она недолго была такой большой. А теперь давайте-ка приберем весь этот бардак.
Наклонившись, мама с папой принялись собирать осколки тарелок и стаканов. Я сбегал на кухню и принес мусорное ведро.
Лекси подошла ко мне и сунула пакетик с Супер-Растишками мне в руку.
— Забирай, Сэм. Слишком они опасные. Не надо мне такого счастья.
— Слушай, можно подумать, мне надо, — сказал я. — Нет уж. — Я бросил пакетик в мусорное ведро.
— Сэм, тащи пылесос, — распорядилась мама. — Ноа, будь осторожнее. Тут повсюду битое стекло. Иди к себе, пока мы все не пропылесосим.
— Не хочу к себе, — заявил Ноа. Скрестил тощие ручонки на груди — и ни с места.
Милый ребеночек, да?
Мы пылесосили. Мы вытирали. Мы подметали. Мы сделали все, что могли, лишь бы избавиться от осколков.
Папа все это время не сводил с меня теплого, дружественного взгляда.
— Это не моя вина! Правда! — воскликнул я. — Почему всегда я виноват?
— А кто бы еще додумался купить какую-то неведому зверушку? — проворчал папа.
Потом папа отвез Лекси домой. Мама отправила Ноа в кровать.
Я поплелся в свою комнату, плюхнулся за стол. Взял конфетный «мобильник» и выдавил в рот кисленькую конфетку.
М-м-м.
Вспомнился конопатый хомяк, как ему понравилась конфетка. Он так хотел добавки, что прицепился к моей рубашке и не отпускал!
А они и впрямь классные, подумал я. У хомячка губа не дура!
Я отправил в рот еще одну.
— Пощипывают так, — пробормотал я. Тая во рту, они вызывали пощипывание не только во рту, но и в лице.
Нет. Во всем теле. От них все тело пощипывало.
Странно. Необычное какое чувство.
Я забросил в рот еще одну. Не мог остановиться.
13
Спустя несколько дней мама устроила мне настоящее первое испытание.
Она стояла перед зеркалом в прихожей, возясь с бордовой береткой. Заправила свои темные волосы под беретку. Потом передумала. Распустила их по плечам.
— Я отлучусь ненадолго, — сказала она.
— И хочешь, чтобы я присмотрел за Ноа? — догадался я.
Она кивнула, разглядывая себя в зеркале:
— Иди в свою комнату и поиграй с ним.
— Нет проблем, — ответил я.
— Только сильно не беситесь, — добавила мама.
— Надеюсь, ты сказала это ему! — сказал я. — Он постоянно меня колотит!
Мама отложила беретку и направилась к выходу.
— Не забывай, Сэм, это испытание.
— Я непременно его пройду! — заверил я. — Я вполне ответственный, мама. Честно. — Я проследовал за ней на кухню. — Я уже подобрал место для хомячьей клетки. На полочке у окна. Так ему будет достаточно солнечного света. Знаешь, как я назову своего хомячка?
— Не сейчас, Сэм, — сказала мама, открывая дверь в гараж.
— Хома, — сказал я. — Хорошее имя для хомяка, верно? Хомяк Хома?
— Сэм…
— Но я еще подумаю. Может, мне понадобятся два хомяка. В смысле, одному хомяку будет очень одиноко, ты не находишь?
— Сэм, пожалуйста, — сказала мама. — Не забегай вперед. Ты еще не прошел даже первого испытания! — Она спустилась в гараж. — Иди поиграй с Ноа. Пока. — Дверь за нею закрылась.
— А, точно. Ноа, — сказал я.
Мама завела мотор. А я направился в комнату Ноа, но тут в дверь позвонили. Я открыл.
— О, привет.
На пороге стояла Лекси, одетая в черную футболку с угрюмой желтой рожицей на груди и джинсовую юбку поверх черных колготок.
— Я пришла извиниться, — сказала она и протиснулась мимо меня в дом. В волосах у нее застрял желтый листок. Я вытащил его и протянул ей.
