— Да ладно? — Я с широкой ухмылкой повернулся к папе. — А слона можно?
Папа засмеялся.
— Ты правда хочешь убирать за слоном?
— Нет, пожалуй, — вздохнул я. — Но не беспокойся, пап. Получишь ты от мистера Фитца хорошую характеристику. Обещаю.
Папа ушел вниз. В душе у меня все пело. Любую зверушку на мой выбор…
Чудесно.
Только получить бы еще эту положительную характеристику.
Охо-хо. Ну и как мне этого добиться?
Все мое хорошее настроение мигом улетучилось. Меня накрыла волна страха. Я протяжно выдохнул.
Я представил себе двух взбесившихся хомяков, которые, совершенно озверев, терзали друг друга когтями на полу клетки.
Рычащие, ворчащие и кусающиеся. Душки-хомяки накидывались даже на меня!
Конфеты сделали их злобными.
Но как?
Я их с самого возвращения из Кошмарии лопаю. Уже тонну слупил, наверное. И хоть бы что. Ничего конфеты со мной не сделали. Ну разве что лицо от них пощипывает. Но я не озлобился.
Я полез в карман за конфетницей.
Оп-паньки. Нету.
Порылся в карманах джинсов.
А потом вскрикнул и простонал:
— О не-е-е-е-е-ет…
Точно, я оставил конфеты в вольере!
21
Как думаете, чем наутро были заняты мои мысли во время уроков?
Уж точно не сражениями Гражданской войны. Учитель, мистер Пилчер, начал показывать нам слайды на эту тему.
Но у меня в голове сменялись совсем другие картинки. И все касались хомяков!
Озверевшие хомяки, рычащие и скалящие зубы. Кусающиеся и царапающиеся, с пеной у рта, норовящие выдрать друг дружке глаза.
Те еще картиночки. Они не давали мне покоя всю ночь. А наутро я хотел сосредоточиться на Гражданской войне. Честно хотел.
Но все, о чем я мог думать — это поскорее добраться до вольера и забрать конфетницу, пока она не причинила еще больше вреда.
После уроков я вскочил на велик и стал яростно крутить педали. Но не успел добраться до улицы, как услышал крик Лекси:
— Подожди! Сэм, подожди!
Обернувшись, я вскрикнул от удивления:
— Лекси? Это еще что такое?
Она вразвалочку семенила по траве в своем хомячьем костюме, держа голову подмышкой.
— Ну что ты, Сэм! Трудно подождать, что ли?
— Зачем ты его носишь? Переросла школьную одежду?
Она закатила глаза.
— Ха-ха. Да просто принесла на урок актерского мастерства, чтобы покрасоваться. Все были в восторге.
Я застонал.
— Вообще-то я тороплюсь…
— Я буду бежать за тобой, — ответила Лекси. — На вот. — Она нацепила хомячью башку мне на руль.
— Как ты собираешься бегать в этом костюме? — спросил я.
Она пожала плечами.
— Уж как сумею. А что вообще за спешка?
Пока мы медленно двигались по улице, я объяснил ей, почему так спешу.
— Неужели не понимаешь? — сказал я. — Эти конфетки опасны. Надо вытащить их из вольера, пока остальные хомячки не взбесились.
Она споткнулась. Схватилась за руль, чтобы не упасть. И чуть не опрокинула мой велик.
— Понимаю, — кивнула она. — Ты хочешь вытащить их из вольера, пока Фитц его там не нашел.
— Правильно, — Я нажал на тормоз, чтобы не задавить белку, перебегавшую дорогу в нескольких дюймах от нас.
— Я могу помочь, — сказала Лекси.
Я снова застонал.
— Ну пожалуйста, — взмолился я. — Пожалуйста, не помогай мне.
— Нет, правда. — Она потерла лапами мех на груди. — Я отвлеку Фитца. Буду удерживать его, пока ты не слазишь в вольер.
— Ну-у… ладно, — сдался я. — Чем не план.
Она еле ковыляла в своем дурацком костюме. Такими темпами мы доберемся до магазинчика за полчаса или час.
— Сэм, если ты превратил этих милых крошек в бешеных зверюг, тебе не сдобровать.
— Вот спасибо, просветила, — прорычал я. — Сразу на душе легче! И кстати, — добавил я мстительно, — видок у тебя в этом костюме жутко нелепый.
— Просто выполняю свою работу, — ничуть не обиделась Лекси.
* * *
Несколько минут спустя я пристегнул велосипед перед магазином. Лекси взяла хомячью голову и нахлобучила на свою. После чего вошла в магазин.
Фитц сидел за прилавком на высоком стуле, читая журнал. Но я слишком нервничал, чтобы остановиться и поговорить с ним. Подлетев к вольеру, я заглянул через стекло.
Неужели хомяки превратились в бешеных тварей?
Нет. Они зарывались в стружки, сновали туда-сюда… бегали в колесе.
Совершенно нормальные?
Может быть.
Придется мне лезть в вольер и искать клятый «телефон».
Оглянувшись, я увидел, что Лекси говорит с мистером Фитцем. Она тянула себя за хомячью голову.
— Я… я не могу ее снять, — пожаловалась она. — Застряла!
Она снова притворилась, что тянет огромную маску.
«Молодчина, Лекси! — подумал я. — Занимай Фитца».
Фитц повернулся ко мне спиной. Он тоже стал тянуть за хомячью голову. Лесли делала вид, будто дергает ее, но я-то знал, что на самом деле она удерживает ее на месте.
Я потихонечку добрался до дверцы вольера. Потянулся к ней — и замер.
По загривку побежал противный холодок.
Я вспомнил укусы. Глубокие царапины.
Хомячки — это ведь милые маленькие пушистики, верно?
Неужели я теперь действительно боюсь их до ужаса?
Разве у меня есть серьезные причины?
Я вдохнул поглубже. Поднял дрожащую руку. Открыл дверцу вольера — и осторожно вошел.
22
Меня встретил хвойный аромат. Под ногами хрустела стружка.
Хомяки пробегали по моим ногам. Трое или четверо носились кругами, играя в догонялки. Я высматривал Конопатого и его свирепого товарища. Но не нашел их.
