Хомуня - [97]
Однако плохо ли, хорошо ли, но добрались они благополучно. Как только впереди показались городские стены, Анфаны перестал заботиться о старой кобыле Аристина, пустил своего жеребца машистой рысью.
В монастыре, куда они пришли вдвоем с Анфаны, привратник сообщил, что игумена нет, отец Лука отдыхает на берегу Инджик-су. Привратник вызвался проводить их, но Анфаны заверил, что сам знает, где игумен любит посидеть в одиночестве.
Русича они увидели издали, с холма, по которому сбегала к реке еле приметная тропинка. Он сидел на скамейке, вкопанной между стволами двух высоких берез, и смотрел на бурную, лазорево-зеленую реку. Длинные редкие седые волосы его, рассыпавшись по сгорбленной спине, ярко белели поверх черной сутаны. Тут же, на скамейке, лежали костыли, клобук и маленькая нераскрытая книга.
— Ты, Анфаны, иди домой, — чуть заикаясь, поросил Хомуня. — Позволь мне самому побеседовать с отцом игуменом.
Анфаны взглянул на взволнованное покрасневшее лицо Хомуни и ему стало жалко этого оторванного от своего племени человека.
— Только скажи игумену о Сауроне, — напомнил он.
Хомуня молча кивнул головой и спустился к березам.
Сначала ему показалось, что игумен разговаривает сам с собой. Но когда подошел ближе и остановился в двух шагах позади него, понял, что русич поет и при этом чуть взмахивает правой рукой. Хомуня сразу узнал это песнопение, он разучил его еще в детстве, в церкви на Нерли, и потом часто пел с отцом, когда жили в Новгород-Северском. Игумен воспевал похвалу русским князьям Борису и Глебу, ставшим жертвой междоусобной борьбы:
пел игумен, и Хомуне чудилось, что он уже стоит не на берегу шумного Инджик-су, а на родной земле, у тихих струй Нерли.
Хомуня беззвучно шевелил губами, вслед за игуменом повторял слова песнопения. Потом обошел скамейку, стал перед русичем и в полный голос пропел:
Игумен испуганно вздрогнул.
— Кто ты, русич? — тихо спросил он.
— Я — Хомуня, святой отец, иду на родную землю нашу, благослови меня перед дальней дорогой, — сказал Хомуня и опустился перед ним на колени.
— Хомуня? — игумен побелел, кровь как-то сразу отхлынула от его лица. Он попытался быстро встать, не глядя потянулся к костылям, второпях нечаянно столкнул их на землю. — Хомуня, брат мой! — воскликнул игумен и протянул руки.
Хомуня в радостном возбуждении схватил их и припал губами к бледным ладоням.
— Истинно так, святой отец, все русичи — братья, истинно так, — беспрестанно повторял беглый раб, осыпая слезами и поцелуями руки игумена.
— Хомуня, ты так похож на отца нашего, на Козьму. Таким вот я и запомнил его, когда последний раз виделись в Новгород-Северском. Разве ты не узнаешь меня? Я — Игнатий.
— Игнатий? — чуть не задохнулся Хомуня. — Игнатий? — пораженный неожиданной встречей, он вскочил на ноги и тут же бросился к брату.
Два старых человека, один — как лунь, другой — поседевший только наполовину, замерли в объятиях под двумя высокими березами. У обоих глаза наполнились слезами. Уже намокли щеки и бороды, но они еще теснее прижимались друг к другу. И только изредка слышалось:
— Хомуня!
— Игнатий, брат мой!
— Как же это так…
Внизу шумно пенился Инджик-су, лазорево-зеленоватые воды по узкому ущелью катились на север, к Куфису, чтобы вместе потом бежать дальше, к Тмутаракани. На дне, увлеченные бурным потоком, глухо бились друг о друга круглые, отшлифованные временем камни. Солнце торопилось к вершинам Мицешты. Две белых березы, притаившись, опустили тонкие ветви, тихо роняли на землю капли своего живительного сока.
— Хомуня!
— Игнатий, брат мой!
— Как же это так…
Дажьбог остановил на мгновенье солнце. Тяжелым красноватым шаром оно зацепилось за сосны, которые плотным зеленым одеялом прикрыли гору, застыло на самой вершине, кажется, сам бог бросил прощальный взгляд на теплую долину, на двух русичей, на двух внуков своих, застывших в объятиях. Прошел миг — и солнце медленно опустилось за гору. Река потемнела, прохладой затопила берег.
— Как же так, Хомуня, мы еще слова сказать не успели, а уже вечер. Как ты попал сюда?
— Я сбежал от своего хозяина, Омара Тайфура, Игнатий.
— Так ты и есть тот самый беглый раб? — поразился Игнатий и вскинул голову. — Помилуй меня, боже! Я чуть не погубил брата своего!
Игнатий оглянулся. На холме, перед спуском к реке, стояли люди. Он протер уставшие глаза и узнал Вретранга и его сыновей.
Аристин, беспокойно переживая долгое отсутствие нового хозяина, постепенно заразил тревогой весь дом. Вретранг не выдержал и, опасаясь, что ему придется держать ответ перед Бабаханом, если вдруг что случится с гостем, отправился на поиски. К нему присоединились и сыновья.
Русичей они нашли там же, где их оставил Анфаны, но не посмели мешать и долго стояли на холме, ждали. Спустились вниз лишь тогда, когда игумен позвал их.
Потом они вместе шли к дому Вретранга. В центре — игумен и Хомуня. Игнатий так и шел без клобука, с растрепанными волосами. Размахивая костылями, он снова и снова рассказывал, как увидел брата. Если на улице встречался человек, которого хорошо знал, игумен останавливал его, показывал Хомуню и опять повторял рассказ.
Одно из самых известных произведений классика английской литературы Роберта Л. Стивенсона.
Выдающийся бельгийский писатель Жан Рэй (настоящее имя — Раймон Жан Мари де Кремер) (1887–1964) писал на французском и на нидерландском, используя, помимо основного, еще несколько псевдонимов. Как Жан Рэй он стал известен в качестве автора множества мистических и фантастических романов и новелл, как Гарри Диксон — в качестве автора чисто детективного жанра; наконец, именем «Джон Фландерс» он подписывал романтические, полные приключений романы и рассказы о море. Исследователи творчества Жана Рэя отмечают что мир моря занимает значительное место среди его главных тем: «У него за горизонтом всегда находится какой-нибудь странный остров, туманный порт или моряки, стремящиеся забыть связанное с ними волшебство в заполненных табачным дымом кабаках».
Однажды утром древлянский парень Берест обнаружил на свежей могиле киевского князя Игоря десятки тел – то княгиня Ольга начала мстить убийцам мужа. Одним из первых нанес удар по земле древлян юный Лют, сын воеводы Свенельда. Потеряв всех родных, Берест вознамерился отомстить ему. Не раз еще в сражениях Древлянской войны пересекутся пути двух непримиримых противников – в борьбе за победу и за обладание мечом покойного Игоря, который жаждет заполучить его сын и наследник Святослав.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
В историко-приключенческих произведениях В. Н. Балязина, написанных для детей старшего возраста, в увлекательной форме рассказывается о необыкновенных приключениях и путешествиях. Судьба забрасывает героев в различные части мира, их перипетии описываются на фоне конкретных исторических событий.
Повести известной английской писательницы, посвященные истории Англии. Первая повесть переносит читателя в бронзовый век, вторая - во второй век нашей эры. В обеих повестях, написанных живым, увлекательным языком, необыкновенно ярко и точно показаны нравы и обычаи тех далеких времен.