Хомуня - [3]
— Посол князя Бакатара, вождя крепости Хумара, — сообщил он.
Посол соскочил с коня и, неслышно пружиня по земле мягкими сапогами, подошел — будто подкрался — к Омару Тайфуру, с достоинством поклонился ему и передал приглашение Бакатара посетить крепость. Едва дождавшись, пока Хомуня переведет его слова на арабский, посол резко повернулся, чуть ли не подбежал к своему коню, вскочил в седло и, сопровождаемый слугами, отъехал к воротам.
Анбалан тронул Хомуню за руку и шепнул:
— Твоему хозяину надо торопиться. Бакатар ждать не любит. Седлайте моих коней. Ваши устали, а мои застоялись.
Омар Тайфур приказал Валсамону приготовить двух лошадей, а сам вместе с Хомуней начал отбирать подарки князю. В тороку положили парчовый халат, кинжал и саблю дамасской стали, с рукоятью, украшенной бронзовыми пластинами, расписанными арабской вязью, несколько соболей, купленных в Херсонесе у русских торговых людей, два греческих кубка с ручками в виде виноградной лозы, бусы из горного хрусталя и маленькую корчагу с перцем.
Подошел Валсамон с двумя оседланными лошадьми. Пока Хомуня пристраивал тороку, Тайфур, осмотрев поданную ему лошадь, вскочил в седло и неторопливо направился к воротам. Валсамон двинулся следом.
Омар Тайфур оглянулся и, увидев ехавшего за ним первого раба-телохранителя, от удивления — он не приказывал Валсамону сопровождать себя в крепость — широко раскрыл свои желтоватые, с густыми красными прожилками глаза и округлил тонкие, чуть потрескавшиеся губы, словно собирался свистнуть. Но не свистнул, наверное, передумал. Вместо этого поднял руку и жестом остановил раба, подозвал Хомуню и велел ему ехать вместо Валсамона.
Закипая гневом, Валсамон медленно сполз с лошади. Даже сквозь темный загар на его лице ярко проступали бурые пятна, ноздри хищно дрожали, как язык у змеи.
Валсамону легче было перенести унижение, если бы Тайфур заранее выбрал себе в сопровождающие Хомуню. Тогда он мог сделать вид, что в крепость ехать не хочется, посмеялся бы над сонным русичем и пожелал ему свалиться в пропасть. Даже пообещал бы поставить свечку в христианском храме, если таковой когда-нибудь встретится на пути. И уж, конечно, Валсамон не стал бы сам седлать лошадей, заставил бы это сделать Аристина, да еще присоветовал бы незаметно надрезать подпругу, чтобы навсегда покончить с ненавистным ему человеком. Теперь же, в присутствии хозяина караван-сарая, посла князя Вакатара, на глазах у всех ничтожных рабов — он спиной чувствовал их злорадные рожи, — приходилось уступать место своему противнику.
Валсамон, скаля зубы, чтобы скрыть обиду, подождал, пока подбежит Хомуня, отдал ему повод, сделал вид, что хочет помочь подняться в седло, а сам резко ткнул в пах русича. Застонав от боли, Хомуня с трудом взобрался на лошадь, помедлил и, собрав силы, со всего маху ожег плетью коварного Валсамона.
Лицо грека залилось кровью, но он даже не прикрыл его рукой, продолжал скалить зубы. Только прошептал:
— Ты подохнешь скоро, пень трухлявый!
Омар Тайфур издали наблюдал за своими рабами. Ему доставляло удовольствие видеть, как они изводят друг друга насмешками, дерутся, отстаивая свои маленькие привилегии, коими он наделял особенно проворных, награждал их званиями первого раба-телохранителя, второго, третьего… Выделял главного погонщика, главного носильщика, назначал к ним помощников, заставлял рабов соперничать, доносить, выслуживаться.
Конечно, иногда дело заходило слишком далеко. Как у ромея с русичем. Слабый умом, самолюбивый Валсамон вполне способен убить своего противника. Сначала эта догадка вызвала у Тайфура раздражение. Но потом оно исчезло. Тайфуру опротивели навязчивые советы Хомуни, хотя и обходиться без них пока не мог. «Старая лиса, — размышлял купец, — делает вид, что подсказывает, как поступил бы Хаким. Даже в такой мелочи, как выбор стоянки для каравана, сослался на родителя. Теперь приходится тащиться к князю Бакатару, везти подарки этому ястребу, высмотревшему добычу со стены своей крепости». Омару пришла в голову мысль, что отец, с трудом соглашаясь отпустить от себя любимого раба, тем самым незаметно навязал ему соглядатая.
Тайфур снова оглянулся, увидел осунувшееся лицо Хомуни, его запавшие глаза и почувствовал, как усиливается неприязнь к старому русичу. С этим он и двинулся за ворота следом за послом князя Бакатара.
У поворота, там, где дорога огибала скалистый выступ, всадники вспугнули черного грифа. Недовольный появлением людей, гриф, лениво взмахивая крыльями, с трудом оторвался от земли, где оставался несъеденным его обед — дохлый шакал с разодранным брюхом, — и улетел. Хомуня проводил взглядом огромную голошеюю птицу и в той стороне, куда улетел гриф, увидел высокий, вырубленный из серого песчаника столб. Хомуня даже приостановил коня от удивления: настолько величественным показалось ему это необычное для глухих горных мест творение рук человеческих. Столб будто вырастал из земли и устремлялся к солнцу, которое резко высвечивало большой крест, мастерски высеченный в верхней части каменного исполина. Хомуня почтительно перекрестился, подумал о боге и о людях, сотворивших такое чудо ради укрепления своей веры.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.