Хомотрофы - [36]

– Я в вас не сомневался, – сказал менг, пропустив мимо колкость.

Нет, Илья не понимал смысла моей сумбурной речи, но, кажется, он верил мне. И, как ни странно, я тоже начинал себе верить!

Если передо мной стоит житейская проблема, всегда трудно сделать единственно правильный вывод. На каждый вопрос рождается несколько независимых и вполне равноценных, хоть порой диаметрально противоположных, вариантов ответа. Причем выбирать обычно приходится методом тыка. Лучший помощник в таких случаях – дефицит времени. Это не дает слишком сильно развернуться уму, и подсознательно я выбираю наиболее действенные варианты.

– То, что вы говорили о людях, в полной мере касается и нас, – очень серьезно сказал Илья. – Мы тоже боимся и так же как вы стремимся ощущать постоянство и защищенность. У нас есть семьи. Моему младшему сыну восемь лет, старшей дочери девяносто два.

Я начал проникаться интересом к этому фантастическому существу. Захотелось более полно прочувствовать, что мы с ним находимся по одну сторону баррикады. Я пребывал в таком состоянии, что, казалось, сама суть вещей открывается мне. Я не сомневался в собственной правоте. Сложность заключалась в том, как передать мое понимание Илье. Слова, как я не старался выстраивать их в ряды, не могли приблизиться к сути.

Я присел на край кровати. Зевнул.

Страх то ли прошел окончательно, то ли был вытеснен чем-то другим. Я не умер, а, если и сошел с ума, то сознанием находился целиком в деле подготовки восстания. Правда, появилось ощущение невероятной усталости, и продолжала болеть голова.

– Атакуем один раз – первый и последний, наносим массированный удар. – Илья вновь стал записывать. – Все, как договорились. Призыв к бунту по компьютерной сети поручите Цуману, у него есть доступ. И вот еще, запишите… Три составляющих удара: непредсказуемость атаки, правильное создание линии фронта и отсекание путей к отступлению.

Увидев, что я постоянно подношу руки к вискам, Илья опять попытался меня прервать и перенести разговор на завтра.

– Нужен отдых, – уже категорично сказал он. – И хотя бы временная изоляция.

Я не сопротивлялся.

Ильявытер салфеткой, смоченной спиртом, запекшуюся кровь с моего лица, достал из шкафа джинсы и чистую рубашку, попросил переодеться.

Мы вышли из дома, и меня куда-то повели.

Воздействие веяния не прошло бесследно. К головной боли добавилось еще кое-что: синие искорки. Они то и дело вспыхивали перед глазами.

– Куда мы идем? – спросил я.

– Не волнуйтесь. Место надежное. Туда веяние не проникает.

– Зачем мне туда? – не понял я.

– Заводские не отвяжутся. Ночью они повторят эксперимент, у них такое правило. Во сне это особенно эффективно.

Я подчинился и больше не стал задавать вопросов. Очень хотелось спать.

Принимают ли меня всерьез или нет? – думал я, борясь с сонливостью. Почему-то мне казалось, что менги надо мной втайне насмехаются. Что я смыслю в политике, заговорах, интригах, переворотах?

Ладно. Во-первых, буду считать, что я прав. Только истину можно утверждать безапелляционным тоном. Рыцарь в сверкающих доспехах не сомневается. Вперед, на ветряные мельницы, на чертовы жернова! Никаких сомнений, никаких внутренних споров. Во-вторых, теперь я принадлежу всем, как и подобает настоящему герою-спасителю. Потому: от самокопания – к лаврам. И, в-третьих, мне на все наплевать.

14

Мы зашли во двор. Было темно, хоть глаз выколи, невозможно определить бывал ли я здесь раньше. Обошли дом. Кто-то – мне показалось, что это был Сева, – включил фонарик. Скрипнула старая дверь. Один за другим – всего нас теперь было шестеро – мы стали заходить в темноту сарая.

Стены были выложены из камня, в углу стоял старый велосипед. Круг света скользнул по полу, заваленному хламом. Чья-то рука отбросила старое пальто, освобождая квадратную крышку люка.

Лестница вела в пустоту. Первым полез здоровенный оборотень по имени Миша. За ним в темноте скрылся Володя, потом Войчишек. Илья сказал:

– Прошу вас, Сергей Петрович. Почти полночь. Не исключено, что с минуты на минуту заработает веяние.

Я нащупал ногой металлическую скобу и, пятясь, начал спускаться. Пахнуло затхлостью. Следом за мной тут же кто-то затопал, и я поспешил, боясь, что мне наступят на руки. Становилось прохладнее. Насколько глубок колодец? Что там? Убежище? А может склад человеческого мяса?

Вдруг меня сильно затрясло. Нет, это не было опасением, что меня съедят заживо. Подтвердилось предположение Ильи: включили веяние.

Знакомый холод в груди. Все внутри сжимается. Начинает кружиться голова. Я ускоряю движение. Нога соскальзывает, еле успеваю ухватиться за скобы. Чертовы хозяева! Быстрее вниз. Опять подташнивает. Сердце бешено колотится. Как бы не вырубиться.

Вниз. В убежище. Там спасение.

Двигаюсь еще быстрее.

Не останавливаться! Крепче держаться.

Ничего не видно. Здесь абсолютная темнота.

Но становится немного легче.

Внезапно под ногой не оказывается опоры, рука соскальзывает, и я лечу вниз…

К счастью я пролетел не более двух метров и шлепнулся на подстилку из соломы. Приподняв голову, увидел свечение в нескольких шагах от себя.

Слава богу, кажется, все кости целы.