Homo - [55]

—То есть, ты утверждаешь, что получить объективные данные о состоянии человека нельзя?

— Почему нельзя? Можно. Вот, например, есть такой метод двойного слепого контроля, когда ни больной не знает, что он получил - лекарство или пустышку, ни собирающий результаты врач. Правду знает только человек, осуществляющий общее руководство опытом. Я рассказываю тебе эти медицинские подробности только для того, чтобы ты понял: высказать гениальную идею может даже полный дурак, но доказать её истинность он не сможет. В лучшем случае эта идея всё-таки не пропадёт, а лишь надолго отложится, дискредитированная личностью самого автора. Можно не кончать университетов, но прежде, чем взяться за какую-нибудь проблему, а тем более высказывать своё мнение о ней, надо, как минимум, знать всё, что известно по данному вопросу и владеть методикой научного доказательства.

А титулы и принадлежность к клану научных работников ещё ничего не доказывают и ни о чём не говорят. Более того, даже учёные самого высокого ранга способны проявлять поразительную безграмотность, стоит им оторваться от наезженной колеи хорошо известных проблем. Между прочим, это имеет прямое отношение к моему появлению в этом городишке. Наверняка тебе, как специалисту по чужим секретам, это должно быть известно. Нет? Ну, тогда слушай.

Шеф кардиохирургической клиники, в которой я начинал свою карьеру, был блестящий хирургом, увенчанным всевозможными титулами и званиями. Что заставило его обратить внимание на книжку Гилмора “Бег ради жизни”, я до сих пор понять не могу. Может быть, наступающая старость, обрекающая человека на позор жалких попыток удержать уходящее? Не знаю. Важно, что, прочитав эту книгу, он сразу же оказался в рядах ее самых активных сторонников и пропагандистов. Сейчас, наверное, нет ни одной газеты, ни одного гламурного журнала, как в Штатах, так и в Европе, где бы не появлялись его статьи или интервью, призывающие бегать и прыгать от инфаркта. И под каждым “посланием” стояла подпись человека, обладающая таким набором титулов, что она превращали его слова в “святое писание” для непосвященных. К несчастью, почти никто из читавших, не имел представления о том, что мой шеф, всю жизнь занимался только операциями на сердце, не знал, а, возможно, и не хотел знать самых элементарных азов терапевтической кардиологии, которые обязан знать любой врач-интерн. Ты не медик, Гарри, и поэтому не знаешь, что инфаркт миокарда может возникать не только при полном перекрытии сосуда, питающего сердце, но и тогда, когда только часть просвета сосуда закрыта атеросклеротической бляшкой, а потребность миокарда в кислороде резко возрастает из-за физической или эмоциональной нагрузки. Причем выявить эту потенциальную опасность удается не всегда, даже при самом тщательном обследовании больного в условиях современной кардиологической клиники, не говоря уж о рутинном выстукивании области сердца, как это обычно делают частнопрактикующие врачи. После первых же статей о пользе бега в наше отделение (и если бы только в наше!) хлынул поток бегунов и прыгунов, прибежавших и прискакавших к своему инфаркту. Я несколько раз пытался поговорить с шефом наедине, и каждый раз натыкался на вежливый, но непреклонный отказ. Наконец, устав от этой полупартизанской войны, я собрал все медицинские карты “бегунов”, поступивших к нам, и на ближайшей клинической конференция попросил слова. Я ждал споров, борьбы, но схватка не состоялась: меня просто-напросто лишили слова на конференции, а вскоре и места в клинике. Вот почему мое отношение к любым проявлениям дилетантизма, особенно, воинствующего дилетантизма, действительно личностное и активное. Нравится тебе это или нет!

—Успокойся, Дик, не кипятись! Я вполне разделяю твои чувства, потому что мне это тоже знакомо. Ты хорошо знаешь, что я работал в аппарате нашего президента, но не знаешь, почему я так внезапно его оставил и перешел на рядовую работу в охранной службе. Сведения об этой истории никогда не выйдут из кулуаров Белого дома, поскольку это было бы равносильно предъявлению президенту обвинения в некомпетентности. Дело в том, что при проверке архивных материалов, приготовленных к уничтожению, я сравнил тексты выступлений президента по вопросам войны и мира с их черновиками, сделанными не очень-то грамотными в вопросах внешней политики младшими клерками. Оказалось, что эти тексты абсолютно идентичны. Глава огромного государства, избранник миллионов людей даже не удосужился их предварительно прочитать, я уж не говорю, внести в них хоть капельку собственных мыслей. И это в вопросах, решающих судьбу не только Америки, но и всего человечества. Именно поэтому я и заинтересовался проектом МИНЦ’а, который, как мне казалось, может покончить с проблемой некомпетентности во всемирном масштабе.

—А ты не преувеличиваешь значение вычислительной техники, Гарри? Совсем недавно я прочитал интервью одного из крупных специалистов в этой области, который на вопрос: почему вычислительная техника не может избавить человечество от голода, войн и безработицы, если она, по его словам, может все? - ответил, что журналисты просто недоучитывают того факта, что задачи машине ставит человек, облеченный властью, а потому и претензии надо предъявлять не к технике, а к людям.