Холсты - [9]

Но не забыть вовек любовного тепла,

И писем дорогих ещё храню страницы,

Ни разу никому из вас не солгала,

Так пусть в моей душе минувшее продлится.

В восторженном раю моих прекрасных дум

Под шелест ветерка в берёзовых вершинах

Проносятся, роясь, всплывая наобум,

Из прошлого слова моих ушедших милых…

Ах, не стать бы мне чёрным вороном

То ли гластится, то ли снится мне,

Стала ты моей райской птицею.

В этом городе, в этой нежити

Я отведал вдруг твоей нежности.

Как мне быть теперь, чем залечится

Сердце, что во мне бьётся-мечется,

Что отравлено этим городом…

Ах, не стать бы мне чёрным вороном!

Не родная мне, не советчица,

Перед Богом ты не ответчица.

Прибежать к тебе, в ноги кинуться, —

Не могу никак с места двинуться!

И не пленница и не данница,

За судьбу мою не печальница…

Не невестою, не подругою,

Посули мне стать белой вьюгою.

Как мне быть теперь, чем залечится

Сердце, что во мне бьётся-мечется,

Что отравлено этим городом…

Ах, не стать бы мне чёрным вороном!

Марине

Я не затеряна и не заброшена,

Я не за далями, не за порошами,

Я рядом — рядышком,

Как мышка в варежке.

Но ты найди меня, я жду доверчиво,

Ведь сердце девичье весьма изменчиво.

Давно, мне кажется,

Пора отважиться.

С тобою сядем мы однажды в лодочку,

Я буду в пёстренькой любимой кофточке.

Против течения

Начнём движение.

Куда пристанем мы, там и окажемся,

Забудем прошлое с досадной тяжестью,

И в нашей повести

Не будет горести.

Весенняя фантазия

Растрепохи — вороны невестятся,

Стайка дятлов облапила клён,

И синица — весенняя вестница

Подняла по округе трезвон.

Где-то брешут собаки отчаянно,

Суматошно кочуют ветра,

И влюбиться охота нечаянно,

Особливо в субботу с утра.

Чтобы молодец с твёрдою поступью

И улыбкой в синющих глазах

Говорил мне нелепые россказни

И носил, и носил на руках!

Прижимал меня к сердцу неистово,

И кружилась под нами земля,

Ну, а я обвила б его искренне,

Словно свитая в кольца змея.

Ни вздохнуть не давала б ни выдохнуть,

Чтобы к новой весне, может быть,

От меня ему соколом выпорхнуть,

Мне — змеёнышей новых родить!

Синица

Не думай, что поймал синицу,

Меня в руках не удержать.

Я и монашка и блудница,

Со мной напасть и благодать.

Чего ты ждёшь от нашей встречи?

Мой взгляд лукав, а норов крут.

Попробуй, обними за плечи,

Забудешь, как тебя зовут!

В моей покорности — засада,

А в своеволии — печаль,

В моих объятиях — отрада,

И мне тебя не будет жаль

Покинуть, выбравшись из плена

Дрожащих, ненасытных губ, —

Растаю, как морская пена,

Коль сердцу ты не будешь люб.

Но берегись, зажегши пламя

В моей душе! Пощады нет,

Коль стану данницей, ведь дани

Роскошнее не знает свет!

Я заморочу, словно морок,

Душистым хмелем обовью.

Того, кто станет сердцу дорог,

За девять жизней отлюблю!

Не рвите тишину

Не рвите тишину многоголосьем струн,

Гитарные рассерженные недра!

Мне освещают ночь сегодня девять лун,

И гонят прочь тоску четыре ветра.

Коль путь лежит далёк в чужую сторону,

Не выплачешь разлук из глаз усталых.

А пальцы ловят вновь совсем не ту струну, —

Науки расставания им мало.

Рассыплется мираж на тысячи огней,

Песок взметнёт бархан над временами…

Не говорите мне, мол, всё, как у людей,

Я волю выпью жадными глотками.

Меня зовут к себе, курлыча, журавли,

Меня манит в дорогу непогода,

Я ото всех бегу, когда вот тут болит,

Меня не держат день и время года.

Не нравится мой пыл и правильная речь,

Так и подите, полно вам стараться!

А мне и так пора на эту землю лечь,

Мне с нею невозможно обознаться!

Прижму её к себе, — она сладка, как жизнь,

Она горька, как хлеб, и в одночасье

Я с нею улечу в космическую высь,

Где мне дано познать иное счастье.

Не рвите тишину многоголосьем струн,

Гитарные рассерженные недра!

Мне освещают ночь сегодня девять лун,

И гонят прочь тоску четыре ветра.

Слёзы потерь и гражданская лирика

Поминальное

А на погосте шалый ветер

Гуляет в кронах старых лип

И в серебристых листьях ветел.

Стволов засохших слышен скрип,

Цветы последние печалью

Окрасили воскресный день,

И неба голубой эмалью

Им любоваться нынче лень, —

Они головки клонят долу,

Белы от инея. Оград

Могильных чёрный, невесёлый,

Неровный выступает ряд.

Промеж холмов брожу бесцельно,

Смотрю на лица и кресты…

Последней песней колыбельной

Их тешит ветер с высоты.

Из тягомоты утра сонной

Восходят стрелки, не спеша,

Томится в плаче похоронном

Моя бессмертная душа.

Но где, как не у стен погоста

Грустить о жизни, налитой

Безумьем человечьим вдосталь

И к деньгам жаждою пустой?

Я дома выпью рюмку водки

И помяну моих друзей,

Чей путь закончился короткий.

Не знаю я судьбы своей,

Но лишь скучаю бесконечно

По тем, кто были мне близки.

Глупцы считают — время лечит,

Нет, время — в прошлое мостки.

Здесь, на погосте, шалый ветер

Гуляет в кронах старых лип…

Неофиты

Синим бисером сыплется звон колокольный

Вновь отлитых, сияющих колоколов,

Он какой-то игрушечный, даже фривольный,

Но его покрывает, спокойно-суров

И торжественно-долог, как русская песня,

Как натруженный голос, как главный распев,

Бас малиново-медный, плывущий, чудесный…

Гулок, словно набат, его пламенный зев.

А на стыке времён расплескали фонтаны,

Мозаично-картинны, безвкусно-вольны,

Свои струи журчанием солнечно-пьяным

На дворе монастырском у древней стены.

Там палаты надстроены, словно заплатой

Залепили величие прежних красот,