Холст - [53]

– Извини, Эль. Если бы ты сделала, как я сказал, этого бы никогда не произошло. Неужели я слишком многого хочу? Я лишь попросил пойти со мной на вечеринку.

Я качаю головой и не смотрю на него.

Он поднимает мой подбородок указательным пальцем.

– Посмотри на меня, – приказывает он, и я делаю, как он говорит, – иди, поправь макияж и прическу. Ты отстойно выглядишь. Не хочу, чтобы меня видели с тобой прямо сейчас,– он поднимает руку, указывая на мой внешний вид, и я вздрагиваю из-за этого движения. Я боюсь этой новой версии моего парня. В последнее время явсе чаше замечаю такое его поведение и не знаю, что сделать, чтобы все было так же, как раньше. Что я делаю не так?

Глава 23 Джош

Во время перерыва между клиентами жужжит мой телефон, сообщая о входящем сообщении. Посмотрев на экран, я отмечаю, что это от Эль.

Эль: Сегодня вечером ничего не получится. Ужасная мигрень. Иду спать. Поговорим завтра.

Хмурюсь, когда перечитываю слова и отвечаю:

Я: Жаль это слышать. Я буду по тебе скучать. Постарайся отдохнуть и знай, что я буду думать о тебе.

Сунув телефон в задний карман, я в раздумье прикусываю нижнюю губу. Это не похоже на Эль. Она бы мне позвонила, даже чтобы быстро пожелать спокойной ночи. СМС-сообщения – это так обезличенно; мы предпочитаем слышать голоса друг друга.

Не понимаю, что с ней происходит, но могу дать ей побыть наедине с собой, она в этом явно нуждается. А пока смогу поработать над картинами для художественного конкурса. Нужно кое-что сделать, и я использую любое свободное время, чтобы их закончить. Возможно, если проработаю всю ночь, то смогу справиться с большей частью задач.

***

В течение всего дня от Эль исходило «радио молчание». Мои сообщения и звонки остались без ответа. Очевидно, что-то не так, и, не обременять меня или кого-либо своими проблемами – это типично для Эль.

Закрыв тату-салон, я отправляюсь к Эль, чтобы узнать, что происходит.

Стучу кулаком в дверь. Я расстроен из-за того, что она отстраняется, и переживаю, что она не позволит мне вернуть ее обратно. Мои костяшки снова стучат о стальную дверь.

– Эль, – кричу, чтобы она поняла, что это я.

Дверь медленно открывается, и в пространстве появляется растрепанная версия Эль. Она вздрагивает и моргает, видно, что она только что проснулась. У нее красные и опухшие глаза, словно она плакала.

– Ты в порядке? – она ужасно выглядит – прекрасно и в то же время ужасно.

Убрав волосы с лица, она трет глаза.

– Да, я спала. Хочешь зайти? – она отступает, позволяя мне пройти, прежде чем закрыть дверь. – Присаживайся. Хочешь чего-нибудь выпить? Воду? Пиво?

– Нет, – говорю я, взяв ее за руку. Потянув ее к дивану, я усаживаю ее рядом с собой. – Что с тобой происходит? – спрашиваю я, поворачиваясь к ней лицом.

Пробежавшись кончиками пальцев по ее щеке, я изучаю ее лицо. Она определенно плакала. Я всегда замечаю малейшее изменение в ней. Покраснение под глазами – совсем небольшое, большинство этого может не заметить. Небольшие детали могут превратить среднее произведение искусства в нечто особенное. Как только я научился видеть эти вещи с художественной точки зрения, то больше не могу это отключить. Я начал замечать то, что никогда не замечал, и теперь я вижу больше, чем должен или хочу видеть.

– Эль, поговори со мной, – прошу я.

Ее глаза опускаются к коленям, где ее руки беспокойно дергаются: сжимаются и разжимаются. Ее грудь расширяется, когда она делает глубокий вдох. Когда она выдыхает, ее взгляд устремляется на меня. В ее теплых золотых глазах вспыхивает смятение. Что бы ни было у нее на уме, я хочу ее успокоить.

– Эль, – подталкиваю я.

– Я больше не могу этого делать, – шепчет она, глядя на свои сложенные руки.

– Не можешь сделать – что? – спрашиваю я.

– То, что между нами.

Блядь. Мое сердце пронзает боль. Я клянусь, оно останавливается, а затем снова начинает учащенно биться в груди.

– Что ты имеешь в виду? – оцепенело спрашиваю я, проводя рукой по своим волосам.

– Я больше не могу быть с тобой, – ее голос ломается.

– Ты, блядь, прикалываешься надо мной? – я поднимаю голос. – После всего, через что мы прошли, ты собираешься отступить? – я с отвращением качаю головой.

– Прости, – шепчет она.

– Оставь это, – я провожу пальцами по шее. – Оставь это для следующего ублюдка, который западет на тебя.

– Джош, мне жаль, – ее глаза наполняются слезами.

Я приказываю себе быть жестким. Мне не следует испытывать к ней жалость, независимо от того, насколько сильно меня расстраивает вид ее слез. Это ее выбор. Никто не держит пистолет у ее головы.

– Это все, что ты собираешься сказать? – мои брови сходятся.

– Я не знаю, что сказать. Ты мне очень сильно нравишься, но... – она хлюпает носом, вытирая слезы под глазами.

– Но что? – я поднимаю руки вверх. – Либо тебе все равно, либо нет. В этом уравнении нет никаких «но».

– Я тебе не подхожу.

– И снова мы об этом, черт побери. Я уже слышал это оправдание. Хотя оно хорошее, но в этом случае неуместно. Мы идеально подходим друг к другу, так что не говори мне всякую необоснованную ерунду. На это не куплюсь, – схватившись руками за волосы, я тяну за короткие пряди. Этот разговор достиг непревзойденного высокого уровня разочарования. – Я не уверен, чего именно ты испугалась, но собираюсь это выяснить. И когда я это сделаю, то приду за тобой, Эль. Надеюсь, ты будешь готова.