Холокост в Крыму - [10]

Расстрел производился по прямому указанию шефа немецкой жандармерии «СД» Пауль Матовым.

Третье и самое крупное злодеяние произошло в середине января месяца 1942 г. Это была расправа над крымчакским населением города в количестве 468 человек.

Проведена она немцами была следующим порядком. 17-18 января 1942 г. рано утром у каждого дома, в котором проживала семья крымчаков, были выставлены по два вооруженных человека, из коих один румын, а второй — доброволец-татарин. После чего в эти дома приходили немцы, уводили крымчаков с семьями на сборный пункт, по Ананьевской улице, где стояла грузовая крытая автомашина, окрашенная в черный цвет. К этой машине подводили небольшими группами крымчаков и сажали в нее через раскрытые сзади двери по спущенной лестнице. После погрузки двери закрывались, и машина уезжала в неизвестном направлении.

Вторая такая же машина находилась по Садовой улице, где проходило то же самое, то есть погрузка крымчаков. В специальных двух машинах, применявшихся немцами при расправе над крымчакским населением, при движении выделялся газ вовнутрь, где помещались арестованные, отчего они и умирали.

Все удушенные крымчаки были похоронены в районе 1-го отделения совхоза «Мариано» за бывшим механическим цехом. Уничтожение крымчаков производилось по указанию немецкой жандармерии «СД» шефом жандармерии Матовым.

...Оставшееся после расправы над евреями и крымчаками их имущество было перевезено в «СД» по Ананьевской ул., №45, где лучшее было забрано самими немцами, а остальное было роздано добровольцам и их семьям.

...При расправах с отдельными лицами немцы не щадили их малолетних детей. Так погибли все дети евреев и крымчаков...

Председатель комиссии: Семин.

Председатель исполкома депутатов трудящихся Карасубазарского района: Булаев.

ГААРК, ф. P-1289, оп.1, д.11, лл.6-7. Подлинник.

Из протокола опроса свидетеля Смольского Бекира Ибрагимовича.

24 октября 1944 г.

...10 декабря ко мне в полицию пришли два знакомых еврея, и один из них по фамилии Журабович, сообщил, что ими получено через еврейских старост распоряжение о явке в горуправу с вещами, и спросил, куда их будут отправлять. Мне абсолютно ничего не было известно и я подумал, что предполагается отправка в какой-либо лагерь, о чем и сказал спрашивавшему.

В конце дня я узнал, что собравшиеся в горуправе евреи отправлены по Садовой улице, а их вещи — в СД по ул. Ананьевской, 45. О происшедшем мне стало известно лишь на второй день. В этом деле участвовали исключительно сами немцы.

Расправа производилась по Садовой улице возле инкубаторной станции, где жертвы этой расправы и похоронены.

...Проснувшись рано утром 17 или 18 января, я обратил внимание на то, что возле крымчакской квартиры во дворе дома, где я проживал, стояли два человека с винтовками, из коих один был румын, а другой — доброволец-татарин.

В этой квартире проживал только один крымчак, Лехно Юда, а семья его недели за три перед тем переехала на жительство в другую квартиру по Ананьевской улице. Вскоре после того, как я заметил постовых, пришли три немца и вывели из квартиры упомянутого Лехно, а на дверях в квартире наклеили объявление о запрещении входа туда. Через полчаса, не зная, в чем дело, я отправился на работу. Подойдя к зданию полиции, я заметил стоявшую неподалеку грузовую крытую автомашину, окрашенную в черный цвет. К этой машине подводили небольшую группу крымчаков, и сажали в нее через раскрытые сзади двери, по спущенной лестнице. После погрузки двери закрывались, и машина уезжала в неизвестном направлении. Вторая машина, как я узнал позже, находилась на Садовой улице, где происходило то же самое, т.е. погрузка крымчаков.

Я стоял вместе с моим помощником Эльяшевичем и с кем-то из полицейских, кажется, Стаценко, возле здания полиции, и наблюдал за происходившим издали. До этой минуты никто из нас не знал, что происходит, и мы только догадывались. При машинах находились только немцы, а русская полиция никакого участия не принимала ни в охране, ни в арестах, ни в сопровождении.

О специальном назначении машин, применявшихся немцами при расправе над крымчакским населением, я узнал позже от переводчика СД Якоба, который сказал, что при движении эти машины выделяют газ внутрь, где помещаются арестованные. Этот способ расправы немцы считали «гуманным». ...

Мне припоминается случай с бывшим бухгалтером Сельхозснаба евреем Гольдшляком, который был женат на гречанке Чакировой Вере Ивановне и принял православие при женитьбе в 1937 г.

При переписи населения Карасубазара в ноябре 1941 г. он был записан как русский. Еврейские старосты не ввели его в списки евреев и он избежал расправы как 10 декабря, так и 18 января. С Гольдшляком я лично был знаком и предупредил его, чтобы он на улицах не появлялся.

В конце января 1942 г. в полицию явился гражданин К. и заявил мне, что ему известен один еврей, скрывающийся по Греческой улице. Я ответил ему, что этот человек не скрывается и лично мне известен, что он женат на гречанке, принял православие и не рассматривается как еврей. После этого К. ушел, а на второй день Гольдшляк был арестован. Я не сомневаюсь, что это предательство совершено гражданином К. и уверен в том, что после посещения меня, убедившись, что на его заявление я реагирую отрицательно, он сам непосредственно сообщил об этом в СД, ибо до К. никто и никогда о Гольдшляке не говорил.