Холодные звезды - [18]

Я утешала ее, а сама чувствовала, что слова Кая что-то сломали во мне. Возможно, такого эффекта он и добивался, но теперь меня каждую секунду преследовало ощущение опасности. Мы должны были сплотиться, держаться вместе, но в компании с Бизоном на это не стоило рассчитывать. Наверно, об этом Кай и хотел сказать. Что ж, а мне, пожалуй, не надо доверять никому из них. Если бы Катя не пострадала, мы бы объединились с ней, и стало бы полегче, но пока она только цеплялась за жизнь, я решила вести себя осторожнее.

Поэтому последовала совету Кая. Начала рыскать по звездолету в поисках вещей. К сожалению, мои сумки и вся сменная одежда исчезли вместе с хвостовой частью, а сама я осталась в том же, в чем вскочила с постели — в удобных хлопковых брюках и кофте. Неизвестно, что такого порочного углядели в моем облачении Кай на пару с Бизоном, это была обычная одежда для дома. Пока я ползала среди обломков, слышала еще чьи-то шаги внутри звездолета и пару раз замирала при мысли, что бритоголовый пришел за мной. Правда, никто меня так и не обнаружил.

В любой момент я боялась наткнуться на тело долговязого, но, похоже, его куда-то убрали, остались только неприятные пятна на полу в рубке управления. Наконец, мне удалось найти чью-то поношенную рабочую куртку на два размера больше. Я закуталась в нее, заплела волосы в узел на затылке. Зеркала поблизости не нашлось, но и без него я не сомневалась, что выгляжу чудовищно. Кай должен быть доволен.

На обратном пути я опять проверила, не очнулась ли Катя, и выбралась наружу посмотреть, чем заняты остальные. Оказалось, что парни пакуют вещи. В траве валялся оранжевый пожарный топорик, несколько ножей, брезент, еще какая-то мелочь, которую, очевидно, натаскали из звездолета. Кай изучал прибор, похожий на полукруг. Потухший экран пересекала трещина. Бизон усердно запихивал в рюкзак большой кусок полотна. Я осторожно приблизилась.

— Куда это вы?

— Куда это «мы», — поправил Кай, не отвлекаясь от занятия. — Собирай все, что можешь унести, белоснежка. Мы уходим.

— Уходим?! — похолодела я. — Но… там же Катя лежит! Она не может идти!

— Она и не пойдет, — вставил Бизон и поковырялся в зубах, поглядывая на меня снизу вверх.

— Я тогда тоже не пойду, — затрясла я головой. — Вот так вы значит? Слить ее решили? Бросить здесь умирать?!

— Она и так умрет, — тихо произнес Кай.

— Она не умрет, — возмутилась я, — ей просто надо больше времени, чтобы очнуться. Я буду за ней ухаживать.

Парни переглянулись.

— У нас нет воды, — начал терпеливо объяснять Кай, — и еды. Все наши запасы были в хвостовом отсеке, который сейчас где-то вон там.

Я проследила за его рукой в направлении леса. За верхушками деревьев просматривалась вершина двугорбой горы.

— Я успел заметить, куда примерно рухнула хвостовая часть, — сообщил Кай. — Хороший ориентир.

— Там Лиза… — вырвалось у меня невольно.

— И второй сигнальный маяк, — добавил Кай и продемонстрировал мне разбитый прибор, — этот уже не реанимировать.

— Думаешь, там что-то уцелело? — я снова покосилась на гору.

— Не знаю. Если маяк работает — это наш шанс попросить о помощи, — он вдруг усмехнулся. — Хотя вряд ли кто-то прилетит на планету с такой степенью карантина, как Н-17. Но попытаться можно, если больше заняться нечем.

— А из-за чего здесь карантин? — спохватилась я. — Он, правда, опасен? Мы уже заражены?

— Скорее всего, — мрачно хохотнул Бизон, дергая застежку рюкзака, — пузырчатая болезнь, как говорят, распространяется и по воздуху, и воде. Приставучая зараза.

— Пузырчатая болезнь? — я перевела взгляд на Кая.

Он недовольно поморщился.

— Говорят, все начинается с лихорадки. Затем кожа вздувается пузырями по всему телу. Они растут все больше, пока не покрывают полностью, и заболевший превращается в один сплошной очаг пузырей. Протурбийцы страшно боятся пузырчатой болезни, потому что даже у них нет лекарства от нее.

Я задумчиво кивнула. В университете нам рассказывали, что синтетические лекарства землян оказались менее эффективны, чем натуральные вытяжки из растений у соседей по космосу, и если уж те посчитали какую-то болезнь страшной и неизлечимой, то шутки плохи.

— Думаешь, мы успели подхватить эту болезнь? — прошептала я, почувствовав, как дрожат колени.

Кай развел руками.

— Мы пока только дышали воздухом. Учитывая, что при падении наделали шуму, а посмотреть на нас никто до сих пор не явился, можно предположить, что наверняка местные жители давно умерли. Возможно, и вирус выродился без своих носителей.

— Но возможно и нет…

— Да, белоснежка, — не стал спорить Кай, — возможно, он уже в нас и ждет своего часа.

— Это называется «инкубационный период», — пробормотала я.

— Да плевать, как это называется, — фыркнул Бизон, — важно с умом распорядиться оставшимся временем.

Он подмигнул мне. Я предпочла отвернуться.

— Так как у нас нет своих запасов, — продолжил Кай, — нам все равно придется пить воду, которую найдем, и есть то, что соберем и поймаем. Но предлагаю не паниковать раньше времени и отталкиваться от версии, что мы пока не заражены. Воды, правда, поблизости нет. Животных я тоже не встретил, пока делал обход. Съедобных растений не нашел, а наугад есть что-то не советую. На планетах протурбийцев растет очень много в малых дозах лечебного, в больших — ядовитого.