Холодное солнце - [6]

Минут пятнадцать они рыскали среди нагромождения давно умерших механизмов, влезая в кабины гусеничных тягачей без траков и «Уралов» с разбитыми стеклами.

Искали, но так и не нашли.

– Надо сообщить Блюму, – сказал один из соглядатаев другому.

– Ты что! – воскликнул его товарищ с рацией в руке. – Да он тебе башку открутит! Лучше сообщим дежурному. Пусть мозгует! Но была б моя воля, – он зло сплюнул себе под ноги, – я бы эту сучку на прогулку в наручниках водил: один браслет ей, другой мне!

– За такую службу, – ухмыльнулся первый, – Ильюшка тебя кастрирует! Ладно, давай связывайся с дежурным.

– Ну, тогда б я ее грохнул и сказал, что так и было! Сколько она мне уже крови попортила! – покачал головой второй и включил рацию.

Дежурный приказал взять под контроль спуск под землю, который находился под крышей дощатого сарайчика, на дверях которого висел замок. Работы в шахте после сегодняшней аварии были временно приостановлены. Эта шахта совсем недавно вновь ожила. Надеясь зацепить новое рудное тело, существование которого подтверждала геофизика, руководство Объекта направило в нее несколько бригад проходчиков и технику. И даже обвал кровли не мог теперь помешать горнодобытчикам взять дополнительные килограммы «продукта»…

– Самое главное, – кричал дежурный, – чтобы она в шахту не сиганула! А так, я думаю, с ней ничего не случится. Побегает, попрыгает и придет в себя. На холоде кайф из нее быстро выветрится! Сама к вам прибежит! Только не раздражайте ее и близко не подходите. Ясно?

– А если с ней что-нибудь случится? Если она ногу сломает или свернет себе шею? – не унимался рассерженный соглядатай. – Кто тогда отвечать будет?

– Не свернет, – усмехнулся дежурный. – Делайте, как я сказал. А если что, я все беру на себя!

Вероника Николаевна лежала на дне вагонетки – прямо на острых обломках породы. Она не чувствовала ни сырого холода металла, ни боли от впившихся в тело камней.

Ее воспаленный мозг пылал.

«Он всех их умертвит, – думала она в горячечном бреду. – Они для него ничто. Пыль, грязь! Он обязательно убьет их всех. Убьет, потому что ему нужна жертва!.. Нет, он не человек, ведь у него черное лицо и глаза, полные крови. Да, полные светящейся крови! А они не хотят этого замечать! Не желают, и преданно заглядывают ему в глаза… Он будет рвать их на куски! Но я, я выкуплю их! Всех – плохих, злых, жадных, жалких. Потому что они все же – люди, а он – нет! Пусть Зверь захлебнется моей кровью! Жизнь! Жизнь!.. На что она мне?! Зачем жить, если не можешь любить, не можешь никого воскресить своей любовью?! Я знаю, почему Бог терпит всех нас на земле, почему он до сих пор не умертвил нас! Потому что Он любит всех: и плохих, и хороших. Но почему Бог до сих пор терпит на земле Зверя? Неужели и его любит Бог?! Не может, не должен любить! Или – нет Бога? Есть! Есть Бог! И Он уничтожит Зверя… Но прежде я должна умереть. Прежде нужна моя жертва! Зверь думает, что он – бессмертный, но я утоплю его в своей крови…»

Ким разбудил Пака. Не говоря ни слова, Пак посмотрел на часы, поднеся их к полоске сизого рассвета, пробивавшегося сквозь щель входной двери.

В руках у Кима была монтировка. Пак извлек откуда-то из-под гнилых досок клещи. Вдвоем они принялись колдовать над толстыми гвоздями, забитыми снаружи в стену и крепящими дужку висячего замка. Разогнув гвозди, они, попеременно упираясь клещами в острие каждого гвоздя, выдавили их наружу. Корейцы старались все делать бесшумно, но сухое дерево скрипело, нарушая чуткую предрассветную тишину.

Им следовало поторопиться.

Охрана третьего общежития вот-вот должна была приступить к традиционному чаепитию, и у косых оставалось всего десять-пятнадцать минут.

Гвозди один за другим упали на землю. Тяжелый замок соскочил с привычного места и, лязгнув, повис на стальной петле.

Дверь со скрипом отворилась… и корейцы замерли.

Перед ними стояла женщина и со странной улыбкой смотрела на них. Ким выхватил из-под ремня заточку и приставил ее к горлу женщины. Даже не пытаясь защищаться, она засмеялась.

– Это Черная Пантера, – тихо сказал Пак и положил свою ладонь на плечо товарища.

– Ну, что же ты медлишь? – как-то обиженно спросила Вероника Николаевна. – Я не закричу!

Ким медленно отнял заточку от горла женщины и опустил глаза. Он не хотел ее убивать. Ким чувствовал ее состояние и почему-то был уверен в том, что она сейчас на их стороне, что так же, как они, эта женщина рвется на свободу, рвется из своей золотой клетки. Но, в отличие от них, хочет уйти быстро – сразу и навсегда!.. Нет, они к ней не притронутся.

Пак и Ким молча обошли женщину и быстрым шагом направились к баракам.

Однако не успели они сделать и двадцати шагов, как кто-то крикнул: «Стоять!»

Из-за полуразрушенного остова старого грузовика вышел один из охранников.

– Глянь-ка, – обратился он к своему товарищу, выглянувшему следом, – косые заблудились! Вот так номер! Ребята, скоро подъем, а вы все до нар добраться не можете?

– А не те ли это косые, которых в шахте завалило? – воскликнул второй соглядатай, обрадовавшийся ночному приключению. – Вот это удача! Нам за вас теперь ящик пива полагается от начальства!