Холодное сердце - [48]

А тем временем Люк целовал ее сужающийся книзу подбородок, как будто в жизни не встречал ничего более восхитительного. Еще одна минутка, пообещала Хлоя своей совести, чувствуя, как ее набухшие груди уперлись в пуговицы его жилетки, как будто молили выпустить их из плена скромного платья и очень плотного корсета, в который она упрятала их по какой-то непонятной причине. Соски вдруг начали жить своей жизнью, наполнившись желаниями, о которых Хлоя не подозревала, пока они, съежившись, не отвердели, требуя удовлетворения.

Они томились и набухали в своем укрытии, и Хлоя невольно вздохнула, когда почувствовала, как от трения о прохладный шелк его черной жилетки они напряглись еще сильнее. Как хорошо было бы прикоснуться к его упругому голому телу, предательски нашептывал инстинкт. Хлоя застонала от одной мысли об этом, и в голове промелькнуло, какие еще наслаждения могли доставить ей его чувственные пальцы.

Похоже, Люк прочитал ее мысли, потому что он подвинулся еще немного ближе и теперь наполовину лежал на ней. Хлою пронзил восторг, когда ее жаждущие груди коснулись наконец тверди его мышц, а напряжение отвердевших до боли сосков сделалось почти невыносимым. Люк поднял голову и посмотрел на нее с таким выражением, что Хлоя поняла: скрывать свое возбуждение больше не имело смысла. Она встретила взгляд его серых глаз с выражением твердой решимости. Они хотели друг друга, как только могут хотеть женщина и мужчина. Ей бесполезно было противиться ему, делая вид, что он такой же мужчина, как все прочие. Люк был тот самый мужчина, единственный, кто мог стать для нее целой вселенной, заставить двигаться планеты и светить звезды и сделать всю ее жизнь прекрасной до самого конца, если бы только все было по-другому.

– Я так хочу вас, – шепнула Хлоя, заметив, как изменилось выражение его прекрасных серых глаз, в которых она наконец увидела чистоту его любимого северного неба, прозрачный прохладный простор вересковых пустошей и его любящее сердце.

– Вы знаете, что я схожу от вас с ума, – ответил он так мило и ласково, что Хлоя уже не могла отрицать столь очевидного факта.

– Люк Уинтерли, я хотела бы, чтобы у нас было все, что бывает между взрослой женщиной и взрослым мужчиной, – пробормотала она, больше не пытаясь скрывать от него ни своих желаний, ни своей любви. Он пробудил в ней какую-то порочную чувственность, о которой до сегодняшнего дня она даже не подозревала и которая теперь шептала ей о нескончаемом наслаждении, которое он мог дать ей, если бы они не были теми, кем были.

– Но? – вопросительно шепнул Люк, и понимание того, что между ними всегда существовало это но, хмурой тенью затуманило его прозрачный взгляд.

– Вы сами знаете, – ответила Хлоя, и ее глаза наполнились слезами.

– Да, знаю, – резко согласился Люк, словно это признание причиняло ему боль.

– Это не из-за вас, – сказала она, как будто это могло что-то исправить.

– Нет, это из-за меня, – возразил он и резко отпрянул в сторону. – Если бы я не был аристократом, у которого больше домов, чем нужно человеку для нормальной жизни, вы бы отдали мне сердце и душу, леди Хлоя-неизвестно-кто. Если бы я мог предложить вам достойную жизнь, скрытую от глаз общества, и свое сердце в придачу, вы бы вышли за меня замуж и были бы моей любовью до последнего дня. Но я Фарензе и всегда буду им, и вы не хотите видеть, кем мы могли бы стать друг для друга.

– О, я вижу, – дрожащим голосом произнесла Хлоя, – но я не сделаю этого. Вы не верите в любовь и поклялись, что снова женитесь только из соображений целесообразности. Но даже в самых безумных своих фантазиях вы не сможете сказать, что я подходящий для этого вариант.

Глава 13

– Все равно. Выходите за меня, – попросил Люк, глядя на нее упрямым, настойчивым взглядом.

– Вы даже не знаете, кто я, – заметила Хлоя, хотя ее сердце запело от радости, а в груди, похоже, навсегда поселилась стайка бабочек. Трепеща крыльями, они опустились ниже, нашептывая о неизведанных удовольствиях и нескончаемом наслаждении.

– Я знаю, что вы Хлоя, тетя Верити и ее мать во всем остальном, кроме того, что не вы произвели ее на свет. Я знаю, что вы готовы отдать все что угодно за тех, кого любите, не говоря уже о дочери своей сестры, которую вы так обожаете. Я был бы последним глупцом, если бы попытался разлучить вас. Как я могу это сделать, Хлоя? И как вы можете отказаться от тех рыжеголовых и по-ослиному упрямых детей, которые могут родиться у нас, если вы оставите вашу гордость и позволите им родиться?

– Мое имя настигло бы нас и больно ударило по вам и тем черноволосым неистовым созданиям, которые не смогут у нас родиться из-за меня, – грустно возразила она, чувствуя, как в воздухе между ними повеяло холодом.

Они сидели рядом на маленьком диванчике, как будто специально созданном для того, чтобы двое любовников могли скоротать на нем зимний вечер.

– Неужели я даже не заслуживаю того, чтобы узнать, кто мне отказывает?

Конечно же он заслуживал этого, несмотря на то что стоило ей назвать свое имя, и он бы понял, что она права. Ей уже не нужно было пытаться продлить эти сладкие моменты, ведь она могла схватить свое счастье прямо сейчас, если бы любила его не так сильно.