Холодная ночь, пылкий влюбленный - [90]

— Ты видел Нелл после той ночи, когда она обнаружила… ну, ты знаешь…

— Я был один раз в городе и попытался ее увидеть, но ее отец сказал, что Нелл слишком расстроена, чтобы стоять за прилавком. Он даже не захотел подняться наверх и позвать ее. — Лаки нахмурился. — Но потом вошел Текс и… В общем, не важно.

— Что ты имеешь в виду, Лаки? Текс при чем тут?

— Ну, он был с ней в ту ночь, когда она увидела тех мертвецов, что висели на дереве, и я думаю, он пришел, чтобы ее навестить, ведь тогда она была не в себе. У него в руках был букетик цветов, он отдал их мистеру Хиксу прямо при мне. — Лаки нахмурился еще сильнее. — Хикс сказал: «Что, еще Лин?» Но он не показался мне больно уж довольным. Обещал отнести цветы прямо ей.

— Я понимаю. — Мора действительно все поняла. Внимание Текса к Нелл и то, что сам Лаки не смог увидеть девушку, никак не устраивало парня. — Может, тебе стоит самому поехать в город? Я уверена, что теперь Нелл снова работает в магазине.

— У босса на меня другие виды. Я пасу скот на северном пастбище. И завтра у нас кое-какие дела по дому. Я не скоро выберусь в город.

Юноша выглядел таким мрачным, что Мора порывисто коснулась его руки и погладила.

— О, Лаки, не волнуйся. Я отдам твою записку Нелл. Она обрадуется, когда узнает, что ты о ней думаешь.

— Мне просто немного не по себе, только и всего, — пробормотал Лаки. — Ей было тяжело — сначала из-за этих Кэмпбеллов, потом из-за того, что она увидела в саду. Дамам не следует видеть ничего такого, вы понимаете?

— Конечно, понимаю. — Мора не могла сдержать дрожь, которая охватила ее при воспоминании об ужасном событии.

— Я обошелся с ней как последний невежа. Сам не знаю почему. Обычно я такой галантный с девушками, но тут ничего не мог с собой поделать. — Внезапно Лаки расправил плечи и вызывающе посмотрел на Мору. — Но это никого не касается. Я только подумал, что раз вы едете в город, то могли бы передать записку. Но… — Лаки потянулся за запиской, которую держала Мора, покраснел еще сильнее и добавил: — Может, это и не такая уж хорошая мысль.

— Лаки Джонсон! — воскликнула Мора, спрятав за спину записку, прежде чем парень успел ее выхватить. — Сейчас же отправляйся работать! Я позабочусь о записке сама.

— Но… — Он с сомнением смотрел на Мору, будто колебался, обдумывал, не попытаться ли забрать назад письмецо, пока не поздно.

— Я тебе сказала — убирайся!

Лаки убежал. Мора опустила записку в карман платья, в последний раз критически оглядела свою безупречно прибранную кухню и вышла из дома, направляясь к фургону.

По дороге в город они с Куинном перекинулись только парой слов. Она похвалила хорошую весеннюю погоду, а он сказал, что, судя по облакам вдали, завтра быть грозе. Мора напомнила насчет клетки для цыплят, небольшого загона для свиньи, а может, и двух, и Куинн ответил, что ему это уже приходило в голову.

— Я вот еще о чем подумала, — быстро сказала Мора, перед тем как они поднялись на перевал, откуда уже виднелся город. — Об именах.

Пораженный Куинн оторвал взгляд от дороги и взглянул на Мору.

— Мы должны решить, как назовем нашего ребенка, — терпеливо объяснила она.

Куинн откашлялся.

— Да, конечно. Я не думал насчет… насчет имени, — произнес он хрипло.

— У большинства людей есть имена, — серьезно сказала Мора.

— У большинства, — согласился он с легкой усмешкой и пожал плечами. — Не важно, какое имя ты выберешь, по мне так любое подойдет. Но разве ты не хочешь подождать и посмотреть, кто родится — мальчик или девочка?

— Я придумала уже и для мальчика, и для девочки. Всегда хорошо заранее подготовиться, — объяснила Мора.

— Я тоже так считаю, — согласился Куинн, — но у нас еще полно времени. — Он посмотрел на нее. Под сборками старого платья почти невозможно было заметить, что Мора скоро родит. Кроме небольшого округлого животика, ничто не напоминало о ее беременности. Мора была такой и месяц назад.

— Да не так уж много времени для раздумий, — сказала Мора. — Когда я была у доктора Перкинса несколько недель назад, он оказал, что младенец скорее всего родится в октябре. Или, самое позднее, в начале ноября.

В начале ноября! Куинн почувствовал себя так, словно его внезапно ударили под дых. В ноябре они уже будут жить в одном доме с ребенком! Начнутся крики, вопли, везде будет валяться крошечная одежда, крошечные ботинки… Он попробовал представить себе все это и почувствовал подступающую к горлу дурноту.

— Кроме того, — продолжила Мора, поняв, что не дождется от него ни слова, — мне нравится думать о ребенке… У Эдны есть самодельная колыбелька, она качала в ней своих крошек-дочерей, и она сказала, что мы сможем ее взять. Разве это не здорово? А дамы из кружка шьют стеганое одеяльце для нашего малыша. Я собираюсь сшить ему распашонки. — Ее голос был совершенно счастливым. — Куинн, я все время пытаюсь представить, какой будет он или она, на кого похож.

Куинн почувствовал, что на лбу у него выступила испарина. Чувство чести заставило его взять на себя ответственность за ребенка, которого носит под сердцем Мора. Но будь он проклят, если испытывает хоть какой-то восторг или радость по этому поводу. Он окажется связанным по рукам и ногам. Ему придется волноваться еще сильнее. Довольно и того, что он днем и ночью думает о Море. Она постоянно присутствует в его мыслях, не важно, где он и чем занят — пасет ли скот, строит ли ограду или играет в покер в салуне. Теперь она с ним всегда.