Холодная ночь - [2]

Уединение? Забудьте! Хорошо хоть, тут имелась дверь в туалете. У нас с Лукасом почти не было возможности остаться вдвоем. И что еще хуже, я не пила кровь вот уже четыре дня.

А без крови я становилась слабой. И голодной. Жажда крови все сильнее и сильнее овладевала мной, и если так продлится еще немного, не знаю, что я сделаю.

Но ни под каким видом я не могла пить кровь на виду у кого-либо из Черного Креста, за исключением Лукаса. Когда во время учебы в академии он увидел, как я укусила другого вампира, я думала, что он даже смотреть в мою сторону больше не станет; но Лукас все равно любил меня. Сомневаюсь, что другие охотники оказались бы способны настолько изменить свою точку зрения. Если хоть кто-нибудь в этом помещении увидит, как я пью кровь, и обо всем догадается, я точно знаю, что произойдет. Они в мгновение ока накинутся на меня.

Даже Дана, лучший друг Лукаса, которая до сих пор посмеивается над тем, что мне удалось победить Эдуардо. Даже Кейт, считающая, что я спасла Лукасу жизнь. Даже Ракель, моя школьная соседка по комнате, присоединившаяся к Черному Кресту вместе со мной. Каждый раз, взглянув на них, я напоминала себе: они убьют меня, если узнают.

— Опять арахисовое масло, — сказала Дана, когда мы сели на пол около своих раскладушек, прихватив скудный обед. — А ведь когда-то, давным-давно, я даже любила его!

— Уж лучше это, чем лапша, — заметил Лукас. Дана застонала. Я с любопытством взглянула на него, и он добавил: — В прошлом году мы какое-то время просто больше ничего не могли себе позволить. Представь: целый месяц мы ели только спагетти или лапшу со сливочным маслом. И даже если мне больше никогда в жизни не доведется ее попробовать, я плакать не буду.

— Да какая разница? — Ракель размазывала арахисовое масло по куску хлеба так бережно, словно это икра. Все четыре дня после того, как Черный Крест согласился нас принять, она не переставала улыбаться. — Ну да, мы не обедаем каждый вечер в шикарном ресторане. Ну и что? Зато мы делаем что-то очень важное. Что-то настоящее!

Я заметила:

— Вообще-то, сейчас мы в основном сидим на складе и трижды в день едим сандвичи с арахисовым маслом, даже без желе.

Ракель ничуть не смутилась:

— Это небольшая жертва. Оно того стоит.

Дана любовно взъерошила короткие черные волосы Ракель.

— Слова новичка. Посмотрим, как ты запоешь лет эдак через пять.

Ракель просияла. Ее приводила в восторг мысль о том, что она проведет в Черном Кресте пять лет, или десять, или всю жизнь. После того как ее преследовал вампир в школе и привидение дома, она хотела только одного — надрать чью-нибудь сверхъестественную задницу. И пусть для меня эти четыре дня были странными и голодными, я никогда не видела Ракель такой счастливой.

— Через час выключаем свет! — прокричала Кейт. — Если что-то нужно, делайте сейчас!

Дана и Ракель разом засунули в рот остатки сандвичей и направились в импровизированный душ, устроенный в задней части склада. Сегодня вечером только первые несколько человек из длинной очереди сумеют помыться, и только одному-двоим хватит теплой воды. Может, они собираются подраться за место в очереди? Единственная альтернатива — втиснуться туда вдвоем.

Я чувствовала себя слишком измотанной и не могла даже подумать о том, чтобы раздеться, хотя и сильно вспотела.

— Утром, — пробормотала я то ли Лукасу, то ли самой себе. — Я помоюсь утром.

— Эй! — Он положил мне руку на предплечье, такую сильную и теплую. — Ты вся дрожишь.

— Еще бы!

Лукас поерзал и уселся вплотную ко мне. Его высокая фигура, мускулистая, но вместе с тем гибкая, заставляла меня чувствовать себя маленькой и хрупкой, а его темно-золотистые волосы выглядели роскошно даже в этом мрачном помещении. Он был таким теплым, что я представила, будто сижу зимой перед камином. Лукас обнял меня за плечи. А я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Так можно притвориться, что вокруг нас нет пары десятков смеющихся, болтающих людей, что мы вовсе не на сером отвратительном складе, воняющем резиной, что в мире нет никого, кроме Лукаса и меня.

Он пробормотал мне на ухо:

— Я за тебя беспокоюсь.

— Я тоже за себя беспокоюсь.

— Изоляция не продлится слишком долго. Тогда мы сможем раздобыть тебе немного… в смысле, что-нибудь поесть, а потом решим, что делать дальше.

Я поняла, что он имеет в виду. Мы собираемся бежать, как планировали еще до нападения на «Вечную ночь». Лукас хотел выбраться из Черного Креста так же сильно, как я. Но для этого нам нужны деньги, свобода и возможность обсудить планы наедине, а пока остается только терпеть.

Я посмотрела на Лукаса и увидела тревогу в его глазах. Положив руку ему на щеку, я почувствовала, как колется щетина.

— Мы справимся. Я знаю, что справимся.

— Предполагалось, что это я буду заботиться о тебе. — Он не отводил от меня взгляда, словно пытался отыскать решение наших проблем у меня на лице. — А не наоборот.

— Мы можем заботиться друг о друге.

Лукас крепко обнял меня, и на несколько секунд я забыла обо всем на свете.

— Лукас! — Голос Эдуардо эхом отразился от бетона и металла. Мы посмотрели вверх и увидели, что он стоит рядом, скрестив руки на груди. От пота на его футболке проступила темная буква V. Мы с Лукасом отпрянули друг от друга — не потому, что нам стало стыдно, а просто никто не умеет испортить романтическое настроение быстрее Эдуардо. — Я хочу, чтобы сегодня ночью ты в первой смене наблюдал за периметром.