Повисла тишина.
— Я только защищала свои права, — наконец, произнесла женщина. — Рой должен был отплатить мне хотя бы верностью. Я дала ему деньги, дом, возможность получить образование в Гарварде. Я дала ему все, о чем он только мог мечтать.
Мы оба посмотрели на Роя, неподвижно лежавшего у наших ног.
— Вы готовы ехать со мной и дать показания, как вы защищали свои права все эти годы? Бедный Том Макги снова за решеткой благодаря вам.
Она резко выпрямилась:
— Не смейте со мной так разговаривать. Я не преступница.
— Вы ведь направлялись к Лауре Сазерленд, не правда ли? Что вы собирались с ней сделать, вы, старуха?
Она прижала руку ко рту. Я подумал, что ей плохо или стыдно, но я ошибся.
— Не смейте меня так называть! Я не так уж стара.
Посмотрите мне в глаза. И вы увидите — я молода!
Это была правда. Сейчас я не мог рассмотреть их, но я помнил, что глаза у нее были яркими, черными и живыми.
Она подперла рукой тяжелый подбородок:
— Я заплачу вам.
— Вы платили Рою. И посмотрите, чем это кончилось.
Она резко повернулась и направилась к своей машине. Я догадался, что она задумала еще одно убийство, и одним прыжком оказался у открытой дверцы ее «роллса». Ее черная кожаная сумка упала на пол во время столкновения. Внутри лежал новый револьвер, пуля из которого предназначалась для новой жены Роя.
— Отдайте мне! — Она говорила с безапелляционностью сенаторской дочери и, что еще страшнее, с уверенностью человека, за плечами которого было четыре убийства — двух женщин и двух мужчин.
— Револьверов вам больше не видать, — ответил я. — И вообще с тобой покончено, Летиция!
