Холивар. Квест "Проклятый город". - [65]

   Со словами: "Я должен это рассмотреть подробнее", двинулся ближе к зверю. Я едва успел его поймать:

   - Знаете, профессор, желательно не подходить к глорху в режиме трансформации, даже частичной. Да и не в режиме трансформации - тоже. Даже с хозяином.

   Тот недовольно посмотрел на меня, но возражать не стал, как ни странно. Условным свистом, я вызвал на улицу Беспутого. Тот выглянул на секунду, потом исчез. Потом снова выглянул, щелкнул снова на глорха, отчего тот забился в угол, и проорал:

   - Проходите в избу, не стойте на холоду. Еще немного и я освобожусь...

   Я вздохнул, больше по привычке, чем по необходимости. В этом весь Беспутый - ради своих опытов, готов позабыть все на свете. Но, тем не менее, человек для общества - полезнейший. Усмирив пса - мы прошли во внутрь. Не заходя в чистую половину, по привычке свернул в чулан, размерами, пожалуй, поболе избы. Маг следовал за мной, как привязанный. Зайдя в огромный не то чулан, не то амбар - он застыл в восхищении. Пробормотав что-то вроде:

   - Какое оборудование! У нас в Академии многого нет, - он зачарованно побрел вдоль стенки.

   Еще бы! Знал бы он сколько трудов для всего поселения стоила доставка этого барахла.

   Стараясь переорать шум, я позвал Беспутого:

   - Оставляю тебе Академика боевой магии Имперской Академии. Естествоиспытателя андемичных видов магического и натурального мира...

   Поняв по отсутствующему виду двух, оживленно беседующих, чудаков, что им до меня нет никакого дела, я сплюнул с досады и вышел на улицу. Проф отсюда своей волей никуда не пойдет. Да и не своей волей вытащить его будет проблематично. Вот же: встретились два одиночества.

   Выйдя на улицу, я поехал дальше распределять остальных по местам ночевок.

   Гнома, с недовольной пьяной рожей, требующего продолжения банкета, я завез через дорогу к Михасю, загодя предупрежденному мной. Подвыпивший гном орал, что никогда не покинет своих боевых товарищей и друзей, и сопротивлялся, не желая заходить. Завести нам его удалось только вместе с хозяином, при взгляде на которого вспоминались рассказы о великанах Черного Властелина. Затащив все еще сопротивляющегося гнома в дом, мы увидели стол, уставленный разносолами и способный накормить великана или гнома (несмотря на огромную разницу в размерах - жрут они совершенно одинаково). На столе выделялось ТРИ четверти и чинно сидели двое ближайших соседей Михася, не смогшие упустить такого случая, как посидеть и поговорить с гостем (НАСТОЯЩИМ, ЖИВЫМ ГНОМОМ). Стряхнув нас с себя неожиданным рывком, гном пробурчал: "Давно бы так, а то все как дети малые...", протянул руку и представился своим длинным и неудобоваримым полным именем, произнести которое, без риска сломать язык, мог бы только опытный специалист-лингвист, да и то не с первой попытки. "Михась..." - робко представился самый большой, сильный и самый добрый человек среди Охотников. Когда я заглянул к ним на обратном пути, все четверо сидели дружно обнявшись и орали в полный голос какую-то гномскую песню, без труда выговаривая куда более сложные гномские имена /сделать сноску про гномские песни, перечисление имен/, при этом звали гнома по ПОЛНОМУ имени, приятельски хлопая его по плечу. На столе стояло две полных и одна почти пустая бутыль. На мой недоуменный взгляд, Ирка, жена Михася, сказала, что первые три пузыря они уговорили, а это вторая перемена блюд. Я тихонечко ушел, чтобы меня не поймали, со словами: "Ты меня уважаешь?". Это, как вы понимаете, чревато.

   Седого отправил ночевать к Петрухе, у того тоже намечалось легонькое продолжение. Я понимал, что Седой собирался делать вид, что нажирается, для введения нас в заблуждения. Если бы не настойка Беспутого, настоянная на каком-то специализированном ягодно-травяном сборе и совершенно безвредная для нас (в смысле спирт из неё никто не убирал, просто, сбором этим, мы травануться не могли), но достаточно сильно действующая на оборотней, то у него бы все получилось.

   Ребята, конечно, серьезные, но немного странноватые. Не похожи они на тупых боевиков, нанятых прагматиками для выполнения задания, но и на прекраснодушных героев, занятых спасением человечества они не сильно похожи. Больше всего, пожалуй, похожи они на научную экспедицию, к которой был придан наш гвардейский корпус (если в соединение входит хотя бы одна гвардейская часть, то соединение называют гвардейским). Те же дебильные интересы, дебильные разговоры. Нас тогда, поскольку мы были из обычной пехоты, отправили на помощь этим уродцам - археологам (так они себя называли). Копали как проклятые, снимали "верхний слой", ну и использовали нас на других подсобных работах. До сих пор помню: "Ах, любезный, эти золотые монеты не представляют большой исторической ценности. Они есть не только в государственных хранилищах, но и во многих частных коллекциях, так что Вы уж, батенька, отнесите их в палатку к остальным не важным археологическим находкам...", а мы на золото жадными глазами смотрим. Золото для них так, фигня на постном масле, а глиняный черепок, или, вон, статуэточка маленькая - предел мечтаний. Ведь смотреть не на что, а они эти "сокровища" на стол выставят, да давай бухтеть между собой, да такими словами, что понять ну совершенно не возможно.