Хокуман-отель - [32]

Почувствовав, что Сугихара замялся, Итикава сказал:

– Ну, что ты? К вам же поступают данные по всем трем родам войск.

– Тяжело. Шеф не любит, когда копаются в его бумагах. Слушай, а почему тебе не сделать проще – позвони сам этому Исидо. Он же рядом?

– Исидо не должен знать об этой проверке. Кроме того, не отсылай меня, пожалуйста, и в штаб ВВС – я только что звонил туда, но мне отказали. А я плыву, ты понимаешь? Страшно плыву. Если не узнаю, мне гроб. Помоги.

– Хорошо, – помолчав, сказал Сугихара. – Попробую что-нибудь сделать. Ты говоришь «Дуглас»?

– Да, «Дуглас» или «Цубаса», то есть этот тип самолетов.

– Ладно. Давай я запишу твой номер, и жди у телефона.

Итикава положил трубку и стал ждать. Он понимал, что если Сугихаре удастся заглянуть в сводки, которые по мере поступления из секретариата сам Сугихара лично кладет на стол своего шефа, полковника Асада, то будет все в порядке. В бумагах штаба должны быть все данные о ночных целевых вылетах. С другой стороны, Итикава понимал: они с Сугихарой занимаются сейчас тем, что на служебном языке называется разглашением военной тайны, и если Сугихара попадется на самовольном дубляже секретных данных, его по головке не погладят. Итикава волей-неволей подставлял сейчас под удар друга, но и ему были крайне необходимы данные о ночных вылетах. За невыполнение приказа майор Цутаки также взыщет и с него, лейтенанта.

Звонок Сугихары раздался через час. Он сообщил, что все это время выполнить просьбу приятеля ему «не давали обстоятельства»; Итикава расшифровал это так, что Сугихара ждал, пока шеф отлучится больше чем на двадцать минут. Сейчас же, сказал Сугихара, выдалась свободная минутка; Итикава перевел это, как «полковник ушел на совещание» – он просит его взять карандаш и записать следующее: в эту ночь с аэродромов императорских ВВС и других родов войск, в том числе погранвойск и жандармерии, было совершено сто восемь целевых одиночных самолето-вылетов, из них транспортных – тридцать четыре, а одиночных типа «Дуглас» или «Цубаса» – четырнадцать. Вылеты эти состоялись: три с аэродрома в Мукдене, четыре – из Чанчуня, по два – из Пхеньяна и Сеула и по одному – со взлетных площадок в Аньдуне, Гирине и Дайрене.

Поблагодарив Сугихару и напомнив, что обещанное виски за ним, Итикава начал связываться с базами. После долгих переговоров с диспетчерскими службами аэродромов – но это было уже легче, все-таки диспетчеры, а не оперативный дежурный генерального штаба ВВС – он исключил, как абсолютно не подпадающие под возможность вылета по приказу генерала Исидо, десять самолетов. Осталось четыре самолета, в которых можно было подозревать машину, которую – причем во всех четырех случаях замаскированно – мог вызвать этой ночью генерал Исидо. Один самолет, «Цубаса», вылетел в час ночи с аэродрома в Аньдуне. «Дуглас» поднялся в половине второго со взлетной площадки в Пхеньяне. Второй «Дуглас» взлетел в три в Гирине. И наконец, самый подозрительный – второй «Дуглас» – поднялся в три часа пятнадцать минут у них под боком, с Дайренского военного аэродрома.

Все это Итикава аккуратно изложил в докладной, перепечатав ее начисто на машинке, и положил на стол майора Цутаки, приписав также, что в интересах дела воспользовался связью по ВЧ из его кабинета.

Остановившись у края рощи, Исидзима осмотрелся. Справа на том же месте стоит «Дуглас». Бензозаправщик, ремонтная машина и вездеход уже у отеля; солдаты в вездеходе и о чем-то переговариваются. Он предупреждающе посмотрел на Тамуру, поднял руку: выходить из рощи пока нельзя. Тамура кивнул. Он сказал тихо:

– Господин Тамура, вам нужно выбрать какое-то другое имя. Конечно, вас здесь никто не знает. Но все-таки лучше, чтобы в отеле никто не мог догадаться, что вы летчик. Мало ли. Может быть, кто-то из служащих уже где-нибудь слышал о вас.

– Я понял вас, Исидзима-сан. – Тамура помолчал. – В школе меня дразнили Хиноки.

– Отлично. Значит, договорились: отныне вас зовут Хиноки-сан.

Тамура кивнул.

– Тамура-сан, вернее, теперь Хиноки-сан, держите себя так, как будто вы давно работаете в отеле. Видите этот самолет? Не исключено, что вам придется сесть за его штурвал.

– Ясно, Исидзима-сан.

– Еще один вопрос, господин Хиноки. Может быть, он покажется вам странным, но… вы разбираетесь в бриллиантах?

– В бриллиантах?

Этот вопрос явно был для Тамуры неожиданным.

– Да. Я спрашиваю вас об этом по поручению его превосходительства генерала Исидо. Как вы понимаете, личный разговор его превосходительства с вами на эту тему был бы сложен из-за его деликатности. Итак, вы разбираетесь в бриллиантах? Говорите прямо.

Тамура поклонился:

– Да, Исидзима-сан.

Директор отеля достал из кармана платок, развернул. Осторожно выбрал из складок крупный бриллиант. Протянул Тамуре:

– Возьмите. Возьмите-возьмите, господин Хиноки.

Тамура взял бриллиант.

– Я даю вам этот бриллиант пока для того, чтобы вы исследовали его. Что вы скажете?

Тамура молча разглядывал крупный сверкающий многогранник.

– Наверное, вам редко приходилось видеть камни такой величины?

Тамура не ответил.

– В бриллианте, который вы держите в руках, пятьдесят четыре и восемь десятых карата. Официально этот камень называется «Вторая звезда Пешавара». Его данные: топ-весселтон индийской огранки, высшего класса ВВСИ, грушевидной формы «маркиз», стодвадцативосьмигранник. Позвольте?