Hohmo sapiens. Записки пьющего провинциала - [2]
А вот в Москве мы встречались пару лет назад — Володя зачем-то приезжал на вручение «Букера» (не ему), а что вернее, на последующий банкет. Ни возраст, ни многочисленные хирурги и терапевты, ни следаки с вертухаями, ни ярко выраженное капиталистическое окружение и банковский счет ничего в нем решительно не изменили.
На «Букера» он приехал в обществе другого саратовца — члена жюри Сергея Боровикова (здравствуй, Сережа!) с сыном. Мы сидели в московской квартирке, выпивали и закусывали, и сын Сережи, только что окончивший филологический, вдруг завел с Володькой разговор, о Набокове, помнится. И Володька, забыв про початое «Золотое кольцо», с полчаса негромко беседовал с ним, жестикулируя огурцом на вилке, и говорил, судя по реакции молодого человека, очень дельные вещи — как, впрочем, и всегда. Жаль, разговор велся вполголоса, и я ничего путного из него не расслышал.
Если попробовать подобрать для него эпитет — заполнить отточие в определении «Владимир Глейзер — человек…» — подставляемое слово будет, несомненно, таким: «блестящий». Ум, шарм, чистой воды гусарство, образованность, умение мгновенно находить общий язык с любым человеком, способность в течение пяти минут отправить собеседника своим ходом под стол рыдать от смеха — ничего этого у него не отнимешь. Даже и пытаться не стоит. Были уже попытки, сажали его, всего лишь подследственного по высосанному из грязного пальца делу, в корпус смертников — пужали за отказ «сотрудничать» со следствием, сиречь намыливать благожелательно выданную ему веревку, — и где теперь те смельчаки? Судьба их сложилась, в конечном итоге, довольно тоскливо, а кое у кого и с летальным суицидным исходом.
В той, прежней нашей жизни ему было тесно, настроение все время требовало поправки. И Володя поправлял его самыми разными способами — то проиграет в карты чуть ли не всю свою квартиру (но непременно с тем, чтобы вскоре триумфально отыграть ее назад и с прибавлениями); то перепишет по-своему поэму лже-Баркова (легковерные израильские слависты напечатали его опус как неожиданно открытый в списках вариант; теперь он уже издан, со ссылкой все на тех же славистов, и в нашей стране); то сочинит пьесу в стихах для детского театра (идет в Киеве, а может, и еще где, и не один сезон); то протырится вместе с другом на премьерный спектакль Большого театра и посмотрит его, никаких вообще билетов не имея, из того ряда партера, что отведен исключительно для дипломатов; то, остановившись на ночь в калмыцкой гостинице и обнаружив, что никакого спиртного в тамошнем ресторанчике, по причине безнадежной борьбы с алкоголизмом, не подают, отправится прямиком на кухню, налепив слюнями на лоб купюру в 10 р., и вернется с двумя бутылками подозрительно прозрачного ситро, — а то и вовсе в тюрьму сядет.
Или возьмет — это уж в новое время — да и напишет три-четыре десятка блестящих, опять-таки, рассказов.
Мне эти рассказы интересны еще и тем, что почти всех их персонажей я когда-то знал, а тех, кто жив и поныне, знаю тем более. Тут мне следовало бы вставить какое-нибудь этакое критическое замечание: де, автор грешит барочной отчасти метафоричностью или там витиеватостью стиля. Но стиль — это, как давно уже сказано, человек, а без метафоры, как тоже давно уже сказано, голо. Чем глупости говорить, я лучше еще раз все перечитаю, удовольствие получу.
Один персонаж Андрея Платонова сказал когда-то: «Без меня народ неполный». Как выясняется, он такой все-таки не один, и слава Богу. Что до меня, я предпочел бы покинуть сей мир немного раньше Володьки — все-таки будет на кого это веселое место оставить. Почитайте, уверитесь сами.
Сергей Ильин (Москва — Саратов)
Вы насмешники, лишь бы только насмеяться над провинциальными.
Н. В. Гоголь. «Ревизор»
Многочисленным собутыльникам,
живым и мертвым,
плохим и хорошим,
одинаково любимым посвящается.
Министерство внутренней цензуры
ПРЕДУПРЕЖДАЕТ,
что все события и имена в данном повествовании
оскорбительно подлинны и крайне опасны
для общественного здоровья
ЛЕГКАЯ ЖИЗНЬ
Ничто так не стирает грань между правдой и вымыслом, как показания очевидцев.
С. В. Демьяненко. «Дело № 10-175»
Только на седьмом десятке я понял, что прожил необычайно легкую жизнь. Не то что трудностей не было, были. И руки-ноги ломал, и от многого другого больно было. Даже умирал пару раз, но это-то совсем не больно. Приходишь оттуда в сознание, перед глазами белый доктор фокусируется, спрашиваешь, языком еле ворочая: «Шо це за дило?», — а он глазки закатывает и мытым пальчиком спиральку в воздухе закручивает. Всего-то!
А жизнь легкая потому, что, по сути, была бесцельной. Прихотей — хоть отбавляй, а целей не было. Точнее, не было средств на эти цели, а на прихоти были. Поэтому генпланов для себя не чертил, а значит, и выполнять их не стремился. Ногти не кусал от досады, слюной не давился от зависти, слез с горя не лил. Веселился больше нормы социалистического общежития, а жизнь шла как бы сама по себе, а я по ней почти без остановок. И с удовольствием!
Но была у меня с малых лет одна мечта, несбыточная по определению.
Детство мое было безоблачным, но безденежным. И то и другое обеспечили мне родители. За чистое небо над головой я им до конца их жизни (да и моей тоже) безмерно благодарен. А по финансовой линии — испытываю сомнения. Оба родителя были инженерами: папаша — главным, а мама — рядовым. Так что и доход семьи был среднеинженерным. Да и состав семьи был среднестатистическим — четыре человека, двое детей. Да и дом, в котором мы жили, был из середины статистики: двадцать шесть квартир на пятьдесят два инженера и техника. Заводской дом ИТР: жилплощадь — служебная, за малым исключением директора завода и секретаря парткома, — коммуналка, мебель — кровати, столы, стулья — все с жестяными номерками, под роспись управдома в амбарной книге. Домоправителя Иван Иваныча в жёваном чесучовом френче и когда-то белой фуражке боялись: а вдруг стул покалечишь или стол поцарапаешь? Не беда, но позор на общем собрании, проходившем летом во дворе, зимой — в дворницкой.
![Прощай, кукушка](/storage/book-covers/bf/bf1148d41f43796749717afe3e9fb8806eab72fe.jpg)
В сборник «Прощай, кукушка» вошли 16 рассказов Дмитрия Быкова — как публиковавшиеся ранее, так и совсем новые. Автор считает, что его рассказы — это «сны, мои или чужие, иногда смешные, но чаще страшные».
![Желтая роза в её волосах](/storage/book-covers/e5/e5edbbeafa327a40670743b37c842edaa5f33447.jpg)
Мне довелось много попутешествовать по Свету.Очень много. Практически – без ограничений. Так, вот, получилось…Встречи с пожилыми представителями местного населения, разговоры со случайными попутчиками, личные впечатления, мифы, легенды, сказки…Благодаря всему этому и были написано несколько десятков рассказов и миниатюр, которые сейчас объединены в сборник, предлагаемый вниманию уважаемых читателей.Андрей Бондаренко.
![Дьявольская карусель](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Портретная галерея](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Легион](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Хроника пикирующего времени](/storage/book-covers/9d/9d603521cf0d5a4f110463230e2d105d74d831b3.jpg)
Новый провокационный сборник Александра Проханова составили лучшие передовицы, написанные им для газеты «Завтра» с 1996 по 2005 годы, расположенные в обратной хронологии.Эти тексты — страстное и нарочито субъективное видение нашей современности и недавней истории, но именно они заряжают энергией многотысячные оппозиционные митинги и заставляют протестующих сжимать кулаки. Эта «Хроника» — самый быстрый способ познакомиться с мироощущением и надеждами нынешнего российского радикала: красного утописта, империалиста, православного мистика и апостола «советской атлантиды».